У одного хозяина было два раба. Он послал обоих убрать поле и велел каждому жать по семь статов[114] в день. Первый раб изо всех сил старался исполнить слово хозяина, но не успевал, потому что это было выше его сил. А другой, ленивый, подумал: «Как же можно сделать такую работу за день!». Он пренебрег приказанием, махнул на работу рукой и лег спать. Он и спал, и зевал, и вертелся с боку на бок, как дверь на петлях – и так целый день потратил впустую. Наступил вечер, и оба явились к хозяину. Тот проверил работу обоих и увидел, что сделал усердный раб. И хотя он не довел работу до конца, как было велено, но все же проявил усердие, и хозяин похвалил его. А ленивого раба, как ослушника, выгнал из дома.
Давайте и мы не будем бояться никаких трудов и скорбей, но работать по мере наших сил, от всей души и со смирением. И я верю, что Господь примет нас вместе со своими святыми, которые трудились довольно много.
Если не идти против совести ближнего, это рождает смиренномудрие. Смирение рождает рассуждение. Рассуждение уничтожает все страсти, искореняя одну за другой. Однако нельзя обрести рассуждение, не подготовив для него почву заранее: сначала удаление от всего чуждого, что рождает уединение. Уединение рождает плач. Плач рождает страх Божий. Страх рождает смирение. Смирение – рассуждение. Рассуждение – прозорливость. Прозорливость – любовь. А любовь делает душу чистой и бесстрастной. И вот после всего этого человек видит, как он далек от Бога.
Если ты не уверен, что твой труд угоден Богу, ты тем самым приготовил себя для Божией помощи, которая защитит тебя. Ибо кто отдал Ему свое сердце в благочестии и истине, даже мысли не допускает о том, что он угодил Богу. Ведь пока совесть уличает его за нечто противоестественное, он чужд свободы. Ведь если есть улики, то есть и обвинение. А где есть обвинение, там нет свободы.
Д. Из аввы Марка
Как высокомерие чуждо кающемуся, так смиренномудрие несвойственно тому, кто преднамеренно грешит. Смиренномудрие – не угрызения совести, а познание Божией милости и сострадания. Если бы мы радели о своем смиренномудрии, то не нужно было бы и наказывать нас. Все злое и страшное происходит с нами только из-за нашей самонадеянности. Если уж апостолу был дан ангел сатаны, удручать его, чтобы он не превозносился (2Кор. 12:7–9), то насколько больше мы заслужили за нашу гордыню получить сатану, чтобы тот попирал нас, пока мы не смиримся.
Наши предки и домами владели, и богатство наживали, и жен имели, и детей растили, но и с Богом беседовали по своему безграничному смиренномудрию. А мы мир оставили, богатство презрели, родных покинули и решили – мы уже рядом с Богом. За такое превозношение бесы потешаются над нами. Кто превозносится, тот не знает сам себя. Ведь если бы он знал себя, свое неразумие и немощь, то не превозносился бы. А кто не знает сам себя, как он может знать Бога? А уж если он не осознал собственного неразумия, от которого неотделим, то как сможет постичь премудрость Божию, которая далека и непостижима?
Ибо кто знает Бога, в том отражается Его Величие, и тот презирает себя, как блаженный Иов, который говорил: Я слышал о Тебе слухом уха, теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле (Иов. 42:46). Кто подражает Иову, тот видит Бога. А кто видит Бога, тот и знает Его. И если мы хотим видеть Его, то надо смирять и унижать себя. Тогда мы не только увидим Его воочию. Он Сам войдет к нам и почиет в нас, и мы вкусим сладость общения с Ним. Тогда Его премудрость умудрит наше неразумие, а Его сила укрепит нашу немощь, и эта сила удержит нас в Господе нашем Иисусе Христе, удостоившем нас такого дара.
Е. Из святого Диадоха
Смиренномудрие – дело труднодостижимое и такое великое, какое добывается (только) после многих подвигов. Оно приходит к причастникам святого ведения двумя способами. Когда подвижник благочестия находится на середине духовного опыта, то или по телесной немощи, или же из-за неожиданной враждебности некоторых к поборникам праведности, или когда из-за лукавых помыслов его ум в какой-то мере смиряется. И когда святая благодать осенит ум, и он будет извещен и ощутит это, тогда душа воспримет смиренномудрие как естественное. А питаемая божественной благодатью, она уже не может превозноситься от тщеславия, даже если и постоянно исполняет Божьи заповеди. Более того она еще больше смиряется, приобщаясь божественной кротости.
114
Стат – часть поля, которую человек засевал без передышки, а после отдыха начинал новый стат.