48. О том, что проявлять смирение не ко времени и без меры не полезно и даже вредно, и о том, как должно относиться к похвалам и что бдительному похвала не вредит
А. Из Патерика
дин брат пришел к авве Серапиону. Как обычно, старец предложил ему сотворить молитву. Но тот будто не слыша, стал называть себя грешником, недостойным монашеского звания. Старец хотел омыть ему ноги, но брат уклонился и от умовения под тем же предлогом. Тогда авва, усадив его за стол, принялся за трапезой вразумлять:
– Чадо, если хочешь получить пользу, терпеливо сиди в келье, внимай себе и рукоделью. Ибо никакое хождение по братьям не принесет такой пользы, как пребывание в келье.
Он же, услышав эти слова, обиделся, даже изменился в лице, что не укрылось от глаз аввы Серапиона, который стал увещевать его:
– Ты только что сожалел, какой ты грешник, осуждал себя и говорил, что недостоин жизни. А теперь, когда я с любовью начал наставлять тебя, ты весь распалился? Если ты хочешь быть смиренным, научись мужественно переносить неприятности от других и не приучай себя к пустословию.
Услышав это, брат поклонился старцу в ноги и ушел, получив великую пользу.
Б. Из святого Варсонофия
Брат спросил старца:
– Тому, кто хочет уединиться, что делать со славой, которая возникает вокруг него? Ведь она может навредить ему, да и отцы предупреждали: «Горе человеку, у кого имя больше, чем его труды»
Старец ответил:
– Иметь громкое имя или славу, которые больше, чем твой труд, вовсе не вредно, если ты не радуешься этому и не соглашаешься с тем, что говорят. Это все равно, как если бы тебя оклеветали, обвинили в убийстве, которого ты не совершал. При этом нужно думать так: люди, мол, питают ко мне уважение, но они не знают, каков я на самом деле.
49. О том, во что и как следует одеваться и о том, что отцы любили в одежде простоту, и каждый верующий должен стремиться к тому же
А. Из жития святого Иоанна Милостивого
Кто сможет по достоинству описать (жизнь) дивного патриарха Иоанна? Он был скромен в еде и одевался и спал, как бедняк, потому что не забывал о добродетелях, в том числе и о том, чтобы ничем не отличаться от большинства простых людей. Но, конечно же, среди его знакомых горожан нашелся такой, который решил позаботиться о святом. Он купил шубу за тридцать шесть номисм[115] и послал блаженному патриарху, с большим трудом уговорив его не отказываться, но принять ее в дар.
Только после настойчивых и горячих просьб этого мужа патриарх согласился принять шубу, но потом всю ночь напролет корил себя, и его служители слышали, как он стонал, приговаривая:
– Ну, как же не осуждать меня, Иоанна, когда я ношу одежду за тридцать шесть золотых монет, а у моих братьев во Христе нет крыши над головой. Они мерзнут от холода, им недоступен даже клочок жалкого рубища, чтобы укрыться! А многие ложатся спать без куска хлеба, с пустым желудком. И они, бедняги, как нищий Лазарь, желают напитаться крошками, падающими с моего стола (Ср.: Лк. 16:21).
– Ах! – продолжал патриарх. – Сколько сейчас чужеземцев и странников в городе! Им даже негде голову преклонить. Они алчут и жаждут, ночуют на базарной площади. А я наслаждаюсь всевозможными благами, ем досыта и ко всем прочим усладам теперь еще облачусь в этот роскошный наряд! И что ж за это я услышу в судный день? Только такие слова: Ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а бедные – злое! Ныне же они здесь утешаются, а ты (по заслугам) страдаешь (Ср.: Лк. 16:25). Но благословен Господь! Жалкий Иоанн никогда не оденет на себя эту роскошь, а на деньги за нее оденет нищих.
С рассветом он послал продать подарок на рынке. Но даритель как только увидел свою шубу, тотчас же снова купил ее и отослал святому. Тот принял ее, но сразу же опять отправил ее на продажу. Так произошло не раз и не два, но много раз. Причем патриарх сказал дарителю:
– Посмотрим, кто из нас двоих остановится первым: я – продавать или ты – покупать и дарить.