Когда великий святой услышал об их решении, вышел на середину и сказал:
– Нехорошо, чтобы эти мерзавцы получили возмездие от других, когда перед вами стоит потерпевший. Кто понес ущерб, у того и право негодовать. Выдайте их мне, я беспощадно накажу их, так, что они скоро умрут от мук, голода и жажды.
Горожане рассудили, что он говорит правильно. Когда народ разошёлся, святой отвёл воров к себе домой. Там он отнесся к ним радушно, дал им всё необходимое, освободил от оков и отпустил на все четыре стороны.
В другой раз во время полнолуния, когда по земле разлился холодный свет, великий святой, как обычно, после славословия Богу делал обход своего хозяйства, как вдруг увидел двоих людей, воровавших муку из подвала. Один через подкоп пролез вниз и оттуда подавал мешки наверх, а другой принимал и относил в сторонку, надеясь, что никто не заметит. Он был настороже и как только заметил святого, бросился наутек, оставив товарища.
Божественный Евфимий считал большим злом лишать бедных муки, особенно когда хлеба не хватало, и он ценился чуть ли не на вес золота. И он решил заменить беглеца и помочь его товарищу. Тот, не зная, что произошло наверху, продолжал подавать мешки, а святой принимал их и складывал.
Когда вор извлек достаточно количество мешков и собирался вылезать, святой шепнул ему на ухо:
– А чего мы пойдем, не забрав сыр? – пальцем показал, где лежат головки сыра. Со страху тот не догадался, с кем разговаривает, и спросил:
– А ты откуда знаешь?
– Епископ об этом недавно говорил, я слышал, – ответил Евфимий.
Вор начал ощупывать указанное ему место и добрался до сыра. Он взял головки и подал их святому. Но как только несчастный увидел его руку, сразу понял, кто это, от страха и стыда рухнул на землю и стал просить прощения, ползая у него в ногах.
Святой почтительно взял его за руку, поднял с земли, обнял и сказал:
– Не бойся, чадо, и не думай, что совершил что-то ужасное. Взятые тобой вещи принадлежат Богу и тебе. Если ты возьмешь часть, знай, что берешь свое, а не чужое. Если тебе понадобится еще, приходи и бери все, что нужно.
Вор утешился этими словами и ушёл, дивясь незлобивости и сострадательности святого, и всем рассказал о произошедшем. А святой по своей великой добродетели не считал свой поступок даже стоящим внимания, потому что полагал, что настоящий христианин должен считать всё материальное общим для всех людей и ничего не считать своим (Ср.: Деян. 4:32). Его душу созидала любовь, а сохраняло блаженное смирение; потому сума его не оскудевала (Ср.: Мф. 6:19–20).
Д. Из Отечника
Брат спросил авву Пимена:
– Что означают в Писания слова «гневающийся на брата своего напрасно?» (Мф. 5:22).
Авва ответил:
– Если брат погрешил против тебя, даже очень сильно, и ты разгневался на него, это напрасный гнев. Если он тебе вырвет правый глаз и отсечет правую руку, ты не должен на него гневаться. Но если он тебя отделит от Бога, вот тогда гневайся.
Сказал старец: «Несправедливо обиженный и простивший ближнего по природе своей от Иисуса. Кто не обижен и не обижает других, тот по природе своей от Адама. А кто обижает ближнего, требует с него проценты, наживается на чужом горе, тот по природе своей от дьявола».
Рассказывали об авве Геласии, что у него была книга на пергаменте ценой в восемнадцать номисм[100]. В ней были переписаны весь Ветхий и Новый Завет, и она лежала в церкви, чтобы каждый желающий из братьев мог читать её. Пришел брат-чужестранец и когда зашёл к старцу, увидел книгу, то сразу позарился на неё, украл её и ушёл. А старец, хотя все видел, не стал гнаться за ним. Тот человек пришёл в город и стал продавать книгу. Он нашёл покупателя и попросил за неё шестнадцать номисм. А покупатель сказал:
– Я сначала поспрашиваю, что это за книга, а потом скажу о цене, которую ты просишь.
Чужестранец отдал ему книгу. А торговец принес её авве Геласию, чтобы тот оценил товар, и сказал, сколько за неё просят.
Старец принялся рассматривать книгу так, будто никогда раньше не видел её, потом сказал:
– Покупай, книга хорошая и стоит названной цены.
Торговец вернулся к себе, но ответил продавцу не так, как велел старец.
– Я показал книгу авве Геласию. Он сказал мне, что шестнадцать номисм слишком дорого, и книга не стоит того.