Любящий свои труды хранит их, чтобы они не погибли.
Б. Из Отечника
Как-то авва Исидор отправился к авве Феофилу, архиепископу Александрийскому. Когда он вернулся в Скит, братья его спросили:
Как тебе понравился город?
Поистине, братья, – был ответ, – я не видел там ни одного человеческого лица, кроме архиепископа.
Браться испуганно спросили:
Неужели всех поглотила земля, авва?
Нет, – ответил авва, – но меня не смог победить помысел хотя бы взглянуть на кого-либо.
При этих словах все удивились вниманию и строгости старца. Постараемся и мы хранить наш взор от парения.
Как-то в Келлиях был праздник, и братья ели в церкви. Был там брат, который сказал служителю:
Я не ем вареное. Только соль[42].
Служитель подозвал другого брата и сказал во всеуслышание:
Вот, тут брат не ест вареное. Принесите ему соль.
Тогда встал один старец и сказал ему:
Для тебя было бы сегодня полезнее есть мясо в келье, чем слышать такое о себе перед всем народом.
Один брат в Скиту, который не ел хлеба, пришел к великому старцу. В это время у старца оказались и другие гости, и старец приготовил для них небольшое угощение. Когда они принялись за трапезу, аскет взял только моченые теревинфы и ел их.
Когда все встали после трапезы, старец отвел его в сторону и сказал:
Брат, если приходишь к кому-нибудь, то не показывай своего образа жизни. И если хочешь всегда придерживаться принятого тобою порядка, сиди в келье и никуда не ходи.
Брат, вразумленный словом старца, стал на братских встречах вести себя, как все.
Старец советовал: «Если ты пришел куда-либо, не показывай своего образа жизни, что ты не ешь оливковое масло, жареное или вареное. Отказываться можешь только от вина, если опасаешься брани, даже если некоторые станут тебя порицать, пусть тебя это не трогает».
Брат спросил старца:
Когда я нахожусь на трапезе любви с отцами, что мне делать?
Вместо поста, – ответил он, – утверди безмерную молитву со смирением.
Но как я могу есть, слушать разговоры и молиться?
Усилие все превозмогает, – сказал старец, – и если хочешь быть монахом, всегда этого придерживайся. У кого другое отношение, тот не монах.
46. О том, что никого из приходящих за милостыней нельзя отпускать ни с чем, но следует с радостью принимать человека посланного Богом, и подавать ему, что можем; даже если он назойлив, все равно следует терпеть любую его злобу и не гневаться, подражая в этом Богу, ибо Он милостивым воздает нередко гораздо больше; и о том, как в киновиях творить дела милосердия
А. Из жития святого Григория Двоеслова
Блаженный Григорий, написавший жития Италийских святых в виде диалога, бывший архиереем Римским, до своего святительства был монахом и игуменом монастыря святого Андрея, именуемого Клиоскером.
Однажды он сидел в своей келье и переписывал рукописи. К нему пришел нищий. Как истинный раб Христов, Григорий позвал своего послушника и велел дать нищему денег. Тот исполнил все, как было сказано.
Но вскоре тот же нищий снова пришел к святому и попросил:
Будь милостив ко мне, раб Бога Вышнего. Нужда моя велика, а ты дал мне мало.
Григорий позвал своего послушника и сказал:
Пойди, брат, и дай ему еще шесть монет.
Брат так и сделал. Нищий, теперь уже получив двенадцать монет, ушел.
Но вскоре появился снова в такой же день и сказал:
Помилуй меня, раб Бога Вышнего, не откажи еще раз в подаянии, ибо слишком велики мои потери.
И на этот раз Григорий позвал того же своего ризничьего и велел ему:
Дай ему, брат, еще шесть монет.
Поверь, отче, – сказал послушник, – в ризнице не осталось больше ни одной монеты.
Тогда блаженный Григорий сказал:
Нет ли у тебя какой-нибудь вещи, одежды, чтобы хоть что-то дать ему?
Честный отче! – взмолился ризничий, – Нет у нас других сосудов, только серебряное блюдо, на котором одна богачка, как у них принято, прислала нам угощенье.
Тогда пойди и отдай ему это блюдо.
Тот сделал так, как велел святой, а брат, забрав такое подаяние, ушел.
Когда святой Григорий стал папой Римским, то по обычаю пап он однажды велел ризничьему назначить двенадцать человек, которые будут обедать у него. Тот так и сделал, но когда все пришли на трапезу, то гостей оказалось тринадцать.
Блаженный муж подозвал своего ризничего и спросил:
Я велел тебе позвать двенадцать человек, почему ты не послушался и позвал тринадцать?