Все это я рассказал не для того, чтобы затянуть беседу, но потому что знаю: язык у многих острее обоюдоострого меча на то, чтобы осуждать чужие дела. Они видят в человеке много хорошего. Но стоит им заметить в нем малейший недостаток, который он допускает в своем поведении, (ибо кто может быть непогрешим, кроме одного Бога?), как они сразу забывают и не считаются ни с какими твоими подвигами и только разносят слухи и судачат об этом ничтожном недостатке. Таких людей настигнет возмездие от Бога, потому что не только самим себе, но и другим они несут духовный вред и погибель.
Ж. Из святого Максима
Не следует переживать, ни изумляться, ни сомневаться, но только помнить, что Бог Отец никого не судит, а весь суд передал Сыну. Сын же Его призывает нас: Не судите и не будете судимы (Лк..6:37). И Павел тоже говорит: Не судите до времени, пока не придет Господь. Тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя (Рим.2:1). А люди, забыв о своих грехах, отняли суд у Сына и осудили самих себя. Небо было изумлено, земля задрожала, но эти бесчувственные люди даже не устыдились.
З. Из Патерика
Рядом со старцем жил монах, небрежный в монашеской жизни. Когда он умирал, к нему пришли несколько братьев. Вдруг старец увидел, как душа брата весело и легко покидает тело, и чтобы укрепить братьев, он сказал:
Знаешь, брат, мы все знали, что ты не был замечен в усердном подвижничестве. Почему же ты так бодро направляешься на небо?
Поверь, отче, – ответил умирающий, – ты сказал истину. Но с тех пор, как я стал монахом, то не знаю, чтобы я осудил кого-либо, (а если и допускал чего-нибудь), то мирился с человеком в тот же день. И хочу сказать Богу: «Ты говорил, Господи: Не судите, и не будете судимы и прощайте, и прощены будете (Лк.6:37 и 18:9–14)
Мир тебе, чадо, – воскликнул старец, – ибо ты спасся без тяжких трудов.
Когда авва Агафон видел какой-нибудь случай или чью-либо ошибку, и помысел подсказывал ему осудить этого человека, то он говорил себе, – «Агафон, будь осторожен, как бы тебе и самому не натворить того же». И помысел сразу же замолкал.
Однажды авва Антоний пророчески сказал авве Аммону:
Ты преуспеешь в страхе Божием, – потом вывел его из кельи, показал камень и сказал, – Обругай его и ударь.
Авва Аммон так и сделал. Авва Антоний сказал:
Так и ты тоже достигнешь этой меры.
Так и произошло. Авва Аммон достиг столь великого незлобия и благости, что даже не представлял, что такое зло. Когда он стал епископом, к нему привели деву, соблазненную и понесшую в чреве, и самого соблазнителя и сказали:
Наложи на них епитимию.
Епископ перекрестил чрево женщины и велел выдать ей шесть связок чистых пелен.
Может так случиться, – заметил он, – что при родах умрет она или ребенок, и тогда придется обмотать тело пеленами.
Стоявшие за спиной женщины, видя, что происходит, сказали авве Аммону:
Что ты делаешь? Наложи епитимью!
Видите, братья, – сказал он, – я уже на пороге смерти. Зачем мне это делать?
С этими словами он отпустил беременную и не осудил ее.
Как-то в обед он пришел в обитель, где жил брат, прослывший блудником. Случилось так, что женщина, из-за которой страдал брат, как раз находилась у него в келье. Братья заметили, как она зашла к блуднику, и решили все вместе придти к нему и выгнать грешника вон. Епископ из разговоров узнал об их затее, подошел к ним и попросил разрешить ему пойти вместе с ними, чтобы обличить брата, и тогда тот сразу уйдет из обители. Но брат увидел, что к нему идут, и успел спрятать женщину в большую бочку, поставив ее к верху дном. Авва Аммон догадался об этом, первым вошел в келью, сел на бочку и велел обыскать все кругом. Братья все тщательно обыскали, но женщины не обнаружили. Тогда авва Аммон сказал:
Бог да простит вас, – и, помолившись, благословил всех в обратный путь. Взяв брата за руку, добавил, – А ты будь к себе внимательным, брат.
Он попрощался и ушел.
Священник исключил согрешившего монаха из братства. Авва Виссарион подошел к священнику вместе с провинившимся и сказал:
Я тоже грешник.
Авва Исаия сказал: «Если придет помысел осудить ближнего за какой-нибудь грех, сначала подумай о том, что ты грешнее его и что дела, которые ты считаешь добрыми, вряд ли непременно угодят и Богу. Тогда ты больше не дерзнешь осуждать ближнего».
Он же сказал: «Не судить и не унижать ближнего – это путь к успокоению совести».
Старец увидел брата, оставшегося наедине с другим, не обличил его, подумав про себя: «Если сотворивший их Бог видит и не сжигает их, то кто я такой, чтобы обличать их».