В наведенной медиконом дремоте Айт не заметил, как пересек пояс астероидов. Да и мудрено заметить: чужак резал пояс поперек, чуть ли не по лучу. Проигрывая инопланетянину в скорости и экономя время, Айт волей-неволей поставил флай в кильватер. Антигравитаторы чужака растолкали метеоритную мелочь, отодвинули с трассы камни покрупнее, одни ускорили, другие, наоборот, притормозили. Так что путь флая пролег в натуральной пустоте. Компьютер в режиме преследования сам просчитывал виражи, сам форсировал двигатели, сам же по сигналу медикона гасил скорость, снимал кокон, подкармливая пилота или сменяя на плече пневмофиксатор. Тем не менее, флай безнадежно отставал. Как ни стыдно признаться, земная техника явно уступала неземной.
— Вот так, юнга! — обращаясь к собаке, выговорил непослушными губами Айт. — Щелкнули пришельцы землян по носу. Здорово щелкнули!
Рума понимающе моргнула и, наверно, попыталась вильнуть хвостом там, внутри своего маленького кокона. Дышала она неровно, набрякший язык был как рана поперек пасти. Нельзя сказать, чтобы и Айт чувствовал себя уютно.
Но больше неуюта, больше всех физических неудобств донимали мысли.
Капитан необитаемого корабля, командир без экипажа — что мог сделать он на малоизученной планете против превосходящих сил противника? Задача стояла яснее ясной: отбить своих. Но пути её решения Айт не видел ни одного. Ни од-но-го!
Базовая планета пришельцев выросла чуть не в пол-экрана. Компьютер доложил о готовности к торможению.
4
Просыпаться было трудно и почему-то больно. Горела кожа, гудела голова, ныли мышцы, болело все, что могло и не могло болеть. Например, подбородок.
Как после нокаута. Грегори Сотт непроизвольно застонал. И, испугавшись собственного голоса — чужого, царапающего горло, нелегко справляясь с непривычной ломотой тела, прикусив губу, чтобы не застонать ещё раз, рывком сел.
Вначале показалось, он с головой укутан в пластиковый, надутый воздухом мешок, вроде комбинезона для младенцев или свободно сидящего, целиком запаянного скафандра, в который он, Человек Свободного Мира, всунут, как рука в перчатку. Дышать мешок не мешал (надолго ли?), думать тоже.
Оболочку его образовывало множество гибких шевелящихся отростков. Вокруг был вязкий мрак. Ладонь, забранная противным живым пластиком, проникала в него с трудом. То, на чем полулежал Грег, тоже не было твердью, хотя поддерживало тело упруго и уверенно.
Преодолевая сопротивление, Грег медленно поднял руку к лицу, надавил.
Давления не почувствовал. Подышал перед собой, как дышат на замерзшее стекло, — пара дыхания не обнаружил. Руки внутри глухого рукава были бесполезны, словно их вовсе не было, словно вместо надежных человеческих рук судьба приставила к плечам тряпичные кукольные махалки с прошитыми, набитыми ватой ладонями. Впрочем, и всей-то свободы у человека было не больше, чем у обыкновенной куклы!
«Спокойно, не суетись!» — приказал себе Грег. И продекламировал вслух:
— Умбара-цтек! Умбара-умбара-умбара-цтек!
Ключевой набор звуков подействовал, как заклинание, пробудил систему взрывной самонастройки. Тело и сознание привычно подчинились ключу. От сердца и от основания шеи одновременно покатились две волны тепла, омыли суставы, без остатка растворили напряжение и ломоту, родили в голове звенящую ясность мысли.
Кто похитил? С какой целью? Вот, пожалуй, самые важные и самые бессмысленные на свете вопросы.
Значит, так. «Кто» и «зачем» — это мы пока отбросим. Но почему именно меня?
Меня?
Ох, эгоист! О себе, дорогом, заботишься? Об одном себе, да?
Грег повернул голову, сколько позволял пластик, и со страхом заглянул в щель между оболочкой и плечом. Фу, отлегло. Не догадались содрать. Пока эйгис на месте, не будем торопиться с похоронами: рано или поздно спасатели запеленгуют. Без эйгиса в космосе — все равно что на Земле без всех пяти органов чувств разом. Даже хуже. Там любой, увидев беспомощного, возьмет тебя за руку, вызовет «скорую помощь» и отвезет к медикам. А здесь ни руки, ни случайного прохожего… Эйгис — это связь, питание, энергия, защита. И, кроме всего прочего, кусочек родины. Правда, с человека легче кожу содрать, чем эйгис, но мало ли что умеют эти пришельцы, эти электрические духи!
«К примеру, наводить помехи!» — явственно произнес кто-то посторонний в голове Сотта. И Сотт испугался. И снова прибегнул к спасительной умбара-цтек.