Она снова подняла брови:
– Мы?
– Полагаю, вы их уже припрятали в каком-то тайном месте?
Кит посмотрела на него недоумённо:
– Кого? Стражников?
Он чертыхнулся:
– Хватит играть со мной!
– Что ж, раз уж у меня нет ни малейшего предположения, почему вы безо всякой причины сердитесь на меня, я ничем не могу помочь! Понятия не имею, о чём вы говорите.
– Вы ответственны за ограбление особняка Бракборна.
Она изумлённо ахнула:
– Я? Да как вам вообще могло прийти в голову, что я ограбила особняк Бракборна? – она недоверчиво рассмеялась и наигранно вскинула руку ко лбу. – Ну конечно, так все и было! Просто на мгновение выскочило из головы. Хм, я вскарабкалась по водосточной трубе или проскользнула вниз по дымоходу? Что-то запамятовала. И потом сбежала с бронзовыми статуями лорда Бракборна в своей сумочке!
Он раздражённо рыкнул:
– Не говорите ерунды! Вы прекрасно знаете, чтό украдено. Я не имел в виду, будто вы совершили это самостоятельно, – он посмотрел на неё с неожиданным сомнением в застывшем взгляде. – Вы же этого не делали?
Она рассмеялась:
– Нет… Полагаю, нет...
Похоже, Кит его не убедила.
– Так или иначе, вы устроили это ограбление.
Она опять посмотрела на него – изумлённо и недоверчиво.
– Или его совершили по вашему указанию.
Она снова скептически хмыкнула:
– С какой стати я дала бы указание на подобное деяние?
– Ради мести от имени вашего отца.
Кит с трудом удержала себя от дрожи. Как он проницателен, настоящий сторожевой пёс.
– Месть? Ради чего? – устав недоверчиво хмыкать, Кит просто покачала головой. – Мне кажется, вы насмотрелись театральных мелодрам, мистер Девениш. Кстати, мне бы очень хотелось вернуться и дослушать оперу, если вы уже закончили обвинять меня во взломе чужих особняков и краже статуй.
– Картин, черт побери! Вы прекрасно это знаете!
– Я ожидала, что моё первое посещение оперы станет незабываемым, но мне бы и в голову не могло прийти, каким образом! Только вообразите – меня заставили сбежать от компаньонки под надуманным предлогом, протащили тёмными коридорами в комнатушку для тайных свиданий и обвинили во взломе и проникновении в особняк лорда, в побеге с его стат… – она поймала его взгляд, – картинами, и всё ради какого-то захватывающего, но устаревшего представления о мести! Знаете, это намного лучше любой оперы, хоть и не звучит так же прекрасно!
Мистер Девениш шагнул вперёд:
– По-моему, всё это вообще звучит не очень.
Она надула губки:
– Вы неправильно меня поняли.
– Я очень хорошо вас понимаю, дерзкая вы девчонка! Я ни на йоту не поверил вашей грациозной игре в оскорблённую невинность, так что не стоит растрачивать на меня ваше мастерство. Слушайте внимательно. Вы подвергаете опасности себя и окружающих, и я категорически против этого, вам понятно?
Кит вздохнула, как избалованная школьница.
Взбешённый, Хьюго схватил её за плечи и встряхнул:
– Да послушайте, чёрт бы вас побрал! Неужели вы не понимаете, что случится, если вас поймают, дурочка вы этакая? Вы хотите, чтобы вас повесили за вашу прелестную шейку? Что вы сделали с крадеными вещами? Отдайте их мне, и я прослежу, чтобы они – без каких-либо вопросов – вернулись к хозяевам.
Несмотря на бешеный стук сердца, Кит удалось равнодушно пожать плечами и грустно произнести:
– Я до сих пор не понимаю, о чём вы говорите? Какие краденые вещи?
Он снова встряхнул её:
– Вы выводите меня из себя! Дьявол вас раздери, вы вообще задумывались о том, как всё это скажется на вашей тёте? Вы хоть о ней подумали, мисс?
Кит захлестнула волна вины вперемешку с раздражением. Да как он смеет поднимать вопрос, который её саму так мучит и тревожит! Хоть Роуз и не приходилась ей настоящей родственницей, но Кит заботилась о ней, как о родной.
– Моя тётя – не ваше дело, мистер Девениш. А теперь отпустите меня. Вы делаете мне больно.
– Вам ещё повезло, что я вас не задушил.
– Сейчас же отпустите меня!
– Отпущу, как только вы сознаетесь в совершённом.
– Не буду я ни в чём сознаваться! Что я делаю или чего я не делаю – вас не касается!
– Очень даже касается! – он слегка встряхнул Кит и яростно на неё уставился. Его длинные сильные пальцы соскользнули с её плеч и плотно обхватили предплечья. Сквозь тонкую ткань рукавов она чувствовала жар его тела, чувствовала опаляющий её гнев. Казалось, этот мужчина навечно поставил на ней своё клеймо.