Там наверху обличающая укладка с пятью заполненными отделениями.
Пятью, не четырьмя.
К горлу подкатила тошнота. Она уже украла у сэра Уильяма его шахматы, весь набор бесценных фигурок, вырезанных из чёрного дерева и слоновой кости, с королями, украшенными драгоценными камнями.
Кит выдавила ломким голосом:
– Разве вы можете не ненавидеть меня? Дочь моего отца. – Её глаза расширились от внезапно вспыхнувшей мысли. – Всё это время, вы знали, что я его дочь, и всё же приняли меня в своём доме. Как такое возможно после того, что он натворил?
Сэр Уильям добродушно улыбнулся:
– Никогда не верил, что у родителя-грешника и детки с гнильцой. Ваш отец сделал то, что сделал. И дело вышло задолго до вашего рождения. Нет, дорогая мисс Кошечка, я действительно принял вас, как только увидел. И не забывайте, пусть вы приходитесь дочерью Джимми, но вы также и племянница Роуз. – Судья наклонился вперёд и похлопал Кит по плечу. – Не берите в голову, милая девочка. В каждой семье имеется своя доля порченых яблок. Кровь не обрекает вас на... Вы сами выбираете, каким человеком стать.
Кит готова была сгореть со стыда. Да, она и вправду сама выбрала. Ту же кривую дорожку, по которой следовал её отец. С кровью не поспоришь. Она поднялась.
– Спасибо, что рассказали мне, как всё было, сэр Уильям, – пробормотала она. – Я... пожалуй, я пойду спать. Не могли бы вы передать мою благодарность и извинения леди Марсден? Знаю, что должна лично пожелать ей спокойной ночи, но... – лицо её сморщилось, и Кит отвернулась.
Сэр Уильям и мистер Девениш встали. Кит, боясь встретиться с ними взглядом, не смела поднять глаз. Особенно тяжело теперь ей было наткнуться на проницательный взгляд мистера Девениша. Ведь он гораздо больше, чем сэр Уильям, знал об ужасных проступках, которые она совершила. И теперь узнал, как естественны для неё жульничество и подлость – они у неё в крови. Хриплым, срывающимся голосом Кит пожелала джентльменам доброй ночи и вышла из комнаты. Сердце разрывалось от боли.
Она, как и отец, недостойна даже находиться в одной комнате с этими прекрасными людьми.
________________________
[1] Уи́льям Хо́гарт (англ. William Hogarth; 10 ноября 1697, Лондон — 26 октября 1764, Лондон) — английский художник, основатель и крупный представитель национальной школы живописи, иллюстратор, автор сатирических гравюр, открыватель новых жанров в живописи и графике. Многие свои произведения художник, испытавший на себе влияние идей философов Просвещения, подчинил задаче воспитания с помощью художественного творчества нравственного начала в человеке и искоренения пороков.
Он начал свою карьеру живописца с небольших заказных портретов, появившихся ещё в конце 1720-х годов. Но уже в первых своих полотнах, например, «Бракосочетании С.Бэкингема и М.Кокс» (1729) Хогарт решительно порывает с господствовавшей традицией парадных портретов. Он пишет свои модели чаще в кругу семьи, в интимной обстановке – в интерьере или на лоне природы, где персонажи объединены общим действием, разговором, событием, что придаёт произведению жанровый характер. Такие «разговорные картинки» стали специфическим английским явлением.
Глава 11
Перевод - Иришенька
Редактура - Москвичка
Вычитка - Фройляйн
– Мистер Крэнмор к сэру Уильяму и леди Марсден.
– Да, сэр, я доложу, если вы согласитесь подождать.
– Он сказал м-мистер Крэнмор? – запинаясь, не своим голосом, промямлила Роуз, и в комнате внезапно повисло напряжение.
Они с Кит сидели в общей гостиной и, как считалось, писали письма. Во всяком случае, Роуз писала. А Кит пыталась сообразить, что лучше – причинить тёте боль, сообщив ей правду о себе и о том, почему она, Кит, прибыла в Англию, или пожалеть Роуз и оставить в неведении. Трудно было разобраться, действительно ли незнание предпочтительнее, или такое решение нашёптывает трусость.
Кит взглянула на тётушку и, обеспокоившись, тотчас же вскочила на ноги. Роуз побледнела, как полотно, а её глаза вдруг стали огромными и испуганными.
– Тётя Роуз, вы хорошо себя чувствуете?
Но Роуз, будто не слыша, вся дрожа, уставилась на дверь, а её красивые руки судорожно вцепились в юбку, комкая и сминая ткань платья.
Кит не знала, что делать. Она никогда не видела Роуз такой. В любой обстановке та оставалась невозмутимой, пусть немного рассеянной, но спокойной, сдержанной и уравновешенной.