Разбрызгивая лужи, подлетело такси. Одни пассажиры вылезли, другие, ворча, забрались в машину. Вышедшая из дома китайская чета – громогласная матрона, с огромным зонтом, в дорогом плаще поверх чунсама, в сопровождении кроткого и тихого мужа – пробралась мимо американца и остальных в начало очереди. «Вот уж хрен тебе, детка! – сказал про себя Бартлетт. – Передо мной тебе проскочить не удастся». И он занял более удобную позицию. Часы показывали 10:35.
«Что дальше? Хватит отвлекаться на Орланду!
„Струанз“ или Горнт?
Сегодня стычка; завтра, в пятницу, день будет непростой; в выходные – перегруппировка сил. В понедельник – последний штурм, к трем часам дня у нас должен выявиться победитель.
Кого бы я хотел видеть победителем? Данросса или Горнта?
Горнту везет – везло, – размышлял он. – Господи, ведь Орланда – это что-то. Расстался бы я с ней на его месте? Конечно. Конечно расстался бы. А может, и нет – ведь ничего не было. Но я женился бы на ней, как только представилась бы такая возможность, и не отослал бы нашего ребенка в Португалию – негодный сукин сын этот Горнт. Или чертовски хитрый. Что из двух?
Выложила все напрямик – совсем как Кейси, но по-другому. Хотя результат тот же. Теперь все запутано. Или просто. Что из двух?
Хочу ли я жениться на ней? Нет.
Хочу ли я бросить ее? Нет.
Хочу ли я завлечь ее в постель? Конечно да. Ну так начинай кампанию, и в постель ее без всяких обещаний. Не надо играть по женским правилам, все средства хороши в любви и на войне. Что вообще такое любовь? Это как Кейси говорила, и на сексе все не заканчивается.
Кейси. А с ней как? Ждать ее теперь уже недолго. А потом что: постель, или свадебные колокола, или до свидания? Чтобы я снова женился – да будь я проклят! Мы уже это проходили, и так все паршиво получилось. Странная вещь, как долго я уже не вспоминал о ней».
Когда в сорок пятом Бартлетт вернулся с Тихого океана, он встретил ее в Сан-Диего, через неделю женился и, полный любви и амбициозных планов, с головой окунулся в начало строительного бизнеса на юге Калифорнии. Момент для этого подобрался удачный, строительная индустрия шла в гору. Через десять месяцев появился первый ребенок, через год – еще один, а еще через десять месяцев – третий; и все это время он работал без выходных, с удовольствием; он был молод, полон сил и добивался больших успехов, но с женой они потихоньку отдалялись. Потом пошли ссоры, нытье и все эти «ты совсем не бываешь с нами», «пошел он, этот бизнес», «мне наплевать на этот бизнес, я хочу во Францию и в Рим», и «почему ты не приходишь домой пораньше», «ты что, девицу завел», «я знаю, у тебя есть девица…».
Но никакой девицы не было, была лишь работа. А потом, в один прекрасный день, письмо от адвоката. Вот так, по почте.
«Черт, – досадовал Бартлетт, – так и не проходит эта боль. Но ведь я лишь один из миллионов, такое случалось и будет случаться. И тем не менее тебе письмо или звонок по телефону приносит боль. Приносит боль и приносит расходы. Расходы немаленькие, и бо́льшую часть получают адвокаты, получают значительную часть и умело раздувают вражду между нами, чтобы заработать на этом, черт побери. Еще бы. Они живут за твой счет, живут за счет всех нас. От колыбели и до, черт возьми, могилы адвокаты раздувают ссоры и кормятся на пролитой тобой крови. Проклятье. Адвокаты – просто чума для добрых старых „Соединенных Штатов А“. За всю жизнь встретил лишь четырех хороших, а остальные? Паразитируют на нас. И никому от этого не уйти!
Да. Этот ублюдок Стоун! Такой куш на мне сорвал, сделал из нее сущую фурию, навсегда настроил против меня и ее, и детей. Я из-за него чуть не разорился и едва не потерял бизнес. Чтоб тебе гнить целую вечность, урод!»
Бартлетту стоило немалых усилий оторваться от этой саднящей, зияющей раны. Дождь напомнил ему, что все свелось к денежным потерям, что он свободен, и это ощущение свободы восхитительно.
«Господи! Я свободен, и есть Кейси и Орланда.
Орланда.
Господи, – думал он (боль от неудовлетворенного желания так и не прошла), – как же мне этого хотелось. И Орланде тоже. Черт побери, с Кейси все плохо, а тут еще и с другой такая же история».
Он не был с женщиной уже месяца два. Последний раз это произошло в Лондоне – случайное знакомство, ужин вместе, потом постель. Она жила в том же отеле. Разведенная, никаких проблем. «Как это выразилась Орланда? Приятно покувыркались и застенчиво расстались? Да. Так оно и вышло. Только та штучка застенчивой не была».
Он стоял в очереди с ощущением счастья и необычайного прилива сил, смотрел на потоки воды и вдыхал поднимающийся от земли запах дождя. По дороге, усеянной камнями и шматками грязи, несся поток, который переливался через длинную и широкую трещину в асфальте, чтобы взметнуться вверх, как на речных порогах.