— Да?
— Это я, — осторожно проговорил Горнт. — Ты один?
— Да. И?
— На встрече янки предложил рейд.
— Айийя! И?
— И Пол тоже за. — Преувеличение далось без труда. — Абсолютная тайна, конечно. Я только что с ним разговаривал.
— Тогда я тоже за. При условии, что получаю контроль над судами «Струанз», управление их собственностью в Гонконге и сорок процентов их земельной собственности в Таиланде и Сингапуре.
— Ты шутишь!
— Чтобы уничтожить их, не стоит мелочиться. Так ведь, старина? До Горнта донесся издевательский аристократический смешок. За это он терпеть не мог Джейсона Пламма.
— Ты же любишь его не больше, чем я, — поддел Горнт.
— Ах, но ведь я буду тебе нужен — я и мои особые друзья. Даже с Полом — займет он выжидательную позицию или нет — без меня и моих связей у вас с этим янки ничего не получится.
— А зачем ещё я говорю с тобой?
— Послушай, я ведь не прошу кусок от пирога этого американца.
— А это тут при чем? — Горнт старался говорить спокойно.
— Я тебя знаю. О да. Я тебя знаю, старина.
— И сейчас знаешь?
— Да. Ты не станешь довольствоваться тем, что просто уничтожишь нашего «друга», ты захочешь весь пирог.
— И сейчас захочу?
— Да. Ты слишком долго хотел сделать заявку на американском рынке.
— Ты тоже.
— Нет. Мы-то знаем, с какого края поджаривается наш тост. Плетемся сзади — и довольны. Нам хватает Азии. Мы не хотим стать чем-то благородным.
— Неужто?
— Нет. Значит, по рукам?
— Нет, — отрезал Горнт.
— Тогда я полностью отказываюсь от судов. Вместо этого возьму иэновскую «Коулун инвестментс», их мощности в аэропорту Кай-Так и сорок процентов их земельной собственности в Таиланде и Сингапуре, а ещё двадцать пять процентов «Пар-Кон» и три места в совете директоров.
— Шёл бы ты!
— Предложение действительно до понедельника.
— Которого понедельника?
— Следующего понедельника.
— Цзю ни ло мо на все твои понедельники!
— И на твои! Делаю последнее предложение. «Коулун инвестментс» и мощности в Кай-Так полностью, тридцать пять процентов всей земельной собственности в Таиланде и Сингапуре и десять процентов пирога янки с тремя местами в совете директоров.
— Это все?
— Да. Повторяю: предложение в силе до следующего понедельника. И не думай, что тебе удастся мимоходом сожрать и нас.
— Ты что, свихнулся?
— Говорил уже: я тебя знаю. По рукам?
— Нет.
Снова мягкий, злобный смешок.
— До понедельника, до следующего понедельника. Этого времени достаточно, чтобы ты принял решение.
— Увидимся сегодня вечером на приеме у Иэна? — многозначительно спросил Горнт.
— Ты сбрендил! Я не пошёл бы, даже если... Господи боже, Квиллан, ты на самом деле собираешься принять приглашение? Лично?
— Вообще-то я не собирался, но теперь думаю пойти. Не хочу пропустить, может быть, последний великосветский прием последнего тайбаня «Струанз»...
7
12:01
В зале заседаний совета директоров для Кейси все складывалось по-прежнему непросто. Они не хотели клевать ни на одну из предложенных приманок. Беспокойство росло, и сейчас, ожидая, она чувствовала накатывающую волну неуместного страха.
Филлип Чэнь что-то машинально чертил, думая о своем. Линбар возился с бумагами, Жак де Вилль задумчиво разглядывал её. Эндрю Гэваллан закончил записывать последние названные ею цифры и со вздохом поднял глаза.
— Очевидно, что это должно быть совместно финансируемое предприятие, — раздраженно проговорил он. От подскочившего напряжения в зале стало светлее, и Кейси еле сдержала ликование, когда он добавил: — Сколько готов вложить во всю сделку «Пар-Кон» при совместном финансировании?
— Денежное покрытие должны обеспечить восемнадцать миллионов американских долларов в этом году, — тут же ответила она, с удовольствием отметив, что все при этом постарались скрыть изумление.
Согласно опубликованным в прошлом году данным стоимость чистых активов «Струанз» составляла почти двадцати восемь миллионов, и они с Бартлеттом отталкивались в своем предложении именно от этой цифры...
— Сделай первое предложение на двадцать миллионов, — сказал Линк. — При двадцати пяти они должны оказаться у тебя на крючке, и это будет замечательно. Для нас очень важно совместное финансирование, но предложение об этом должно исходить от них.
— Но взгляни на их баланс, Линк. Точно не скажешь, какова на самом деле стоимость их чистых активов. Истинная цифра может отклоняться миллионов на десять в ту и другую сторону, возможно и больше. Мы не знаем, насколько они на самом деле сильны... или слабы. Взгляни на этот пункт: четырнадцать миллионов семьсот тысяч удержаны в дочерних компаниях. Что это за дочерние компании, где они находятся и для чего? А вот ещё: семь миллионов четыреста тысяч переведены в...
— Ну, так и что, Кейси? Значит, будет тридцать миллионов вместо двадцати пяти. Наша прикидка остается в силе.
— Да, но как у них ведется бухгалтерский учет... Боже мой, Линк, позволь мы себе лишь один процент всего этого в Штатах, нас взяла бы за задницу СЕК[55] и мы оказались бы в тюрьме лет на пятьдесят.
— Да. Но их законам это не противоречит, в том-то и заключается основная причина выхода на Гонконг.
— Двадцать для начала многовато.
— Решать тебе, Кейси. Не забывай только, что в Гонконге мы играем по гонконгским правилам, лишь бы это было в рамках закона. Я хочу поучаствовать в их игре.
— Зачем? И только не говори «для моего, черт возьми, удовольствия». Линк рассмеялся.
— Хорошо, тогда для твоего, черт возьми, удовольствия. Только заключи сделку со «Струанз»!..
В зале повысилась влажность. Хотелось взять салфетку, но Кейси не двигалась: боялась спугнуть их и делала вид, что спокойна. Молчание нарушил Гэваллан:
— Когда мистер Бартлетт сможет подтвердить предложение восемнадцати миллионов... если мы будем согласны?
— Я подтверждаю это предложение, — любезно проговорила она, проглотив оскорбление. — Я уполномочена при заключении сделки оперировать суммами до двадцати миллионов без консультации с Линком или его советом директоров. — Она нарочно давала им пространство для маневра. Затем с невинным видом добавила: — Значит, мы договорились? Прекрасно. — И стала перекладывать бумаги. — Следующее: я хотела бы...
— Минуточку. — Гэваллан оказался застигнут врасплох. — Я... э-э... восемнадцать — это... В любом случае мы должны представить тайбаню весь пакет.
— О, я считала, что мы ведем переговоры на равных, — сказала она, изобразив удивление, — что вы, господа, все четверо, имеете те же полномочия, что и я. Наверное, в будущем мне лучше говорить непосредственно с мистером Данроссом.
Эндрю Гэваллан покраснел.
— Последнее слово за тайбанем. Во всем.
— Очень рада это слышать, мистер Гэваллан. Мое же последнее слово — двадцать миллионов, и не более того. — Она широко улыбнулась им. — Очень хорошо, передайте это предложение вашему тайбаню. А пока, может быть, определимся со сроком его рассмотрения?
Снова молчание.
— Какие у вас предложения? — спросил Гэваллан, поняв, что попал в ловушку.
— Самый минимальный срок. Я не знаю, как быстро вы любите работать.
— Почему бы нам не отложить ответ на этот вопрос до окончания ланча, Эндрю? — предложил Филлип Чэнь.
— Да, прекрасная идея.
— Не возражаю, — сказала Кейси.
«Я сделала свое дело, — думала она. — Я договорилась на двадцать миллионов, хотя могло быть и тридцать, и это при том, что они — мужчины, знающие толк в бизнесе, взрослые люди, а меня считают неискушенной. Но теперь-то я получу свои „отвальные". Боже милостивый на небесах, сделай так, чтобы эта сделка состоялась, потому что потом я получу свободу. Навсегда.
Свободу, и что я с ней буду делать?
Не бери в голову. Об этом подумаем позже».
Она услышала свой голос, продолжавший в том же духе:
— Может, мы рассмотрим подробнее, каким образом вы хотели бы получить эти восемнадцать миллионов и...
55
СЕК (англ. SEC сокр. от Securities and Exchange Commission) — Комиссия по ценным бумагам, правительственная организация, контролирующая оборот ценных бумаг в целях защиты инвесторов от злоупотреблений. Создана в 1934 г. для предотвращения биржевых крахов, подобных обвалу 1929 г., вызвавшему Великую депрессию.