Затем Джеремая появился у ее двери и приставил пистолет к ее голове.
Когда я покинула здание клуба Воинов, на этом все должно было закончиться.
Только вот теперь конца не было видно.
— Как я уже сказал, мы встречались, — сказал Люк, отвечая на вопрос, который я почти забыла, что задала. Мой мозг был вялым. — Кино. Ужины. Она невероятная женщина. Но нам не суждено было случиться. Она влюблена в Шоу.
Шоу Вэланс. Кинозвезда. Я рада за свою сестру. Очень даже рада.
— Он хороший человек?
— Да. — Люк кивнул. — Хороший.
Я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
— А ты хороший человек?
Люк уставился на меня сверху вниз, его темно-синие глаза не дрогнули.
— Если ты еще не знаешь ответа на этот вопрос, я думаю, мне нужно кое-что сделать.
Черт. Это был отличный ответ.
— Пойдем. — Он дернул подбородком, приглашая меня следовать за ним через гостиную.
Мы миновали лестницу, огражденную деревянными штакетниками. Ступеньки поворачивали на квадратной площадке посередине, затем вели на этаж выше нас и на небольшой балкон, который выходил в гостиную. Первый этаж был отделан темным орехом гикори, но ковер на лестнице был плюшевым. У меня руки чесались пробежаться по волокнам. Был ли он таким мягким, каким казался? Прошло много времени с тех пор, как мои босые ноги ступали по мягкому ковру.
Люк указал на потолок над нами, когда мы шли по коридору.
— Моя спальня наверху.
— Хорошо.
— Сюда. — Он заглянул в комнату справа от меня, включив свет. — Полотенца под раковиной. Душ укомплектован, но, если тебе что-то понадобится, дай мне знать.
— Почему душ укомплектован? — мой вопрос прозвучал скорее обвиняюще, чем любопытно.
Много ли у него было спутниц на ночь? Почему меня беспокоило, что они вообще могли быть? Люк был незнакомцем с идеальным лицом. Ничего больше. И после всего, что случилось с Джеремаей, последнее, что мне было нужно, — это осложнения со стороны другого мужчины.
— Неважно, — выпалила я, прежде чем он успел ответить. — Не мое дело.
— На случай, если приедет мой папа. Надеюсь, тебе нравится запах «Олд Спайс».
— О. — Странная волна облегчения затопила мое тело, и я крепче сжала рюкзак, чтобы он не упал. — У меня было много вещей. Раньше.
В мой первый день в конспиративном доме женщина-офицер принесла мне кое-какие туалетные принадлежности и одежду. Я подозревала, что она сделала это по инструкции Люка. Женщина также принесла кое-что необходимое для дома. Я, возможно, запомнила бы ее имя, если бы она не принесла маргаритки.
— Если тебе что-нибудь понадобится, просто составь мне список, — сказал он.
Тампоны. Было бы забавно внести их в список.
— Хорошо.
Напротив ванной была еще одна дверь. Люк потянулся внутрь, чтобы включить свет, затем отступил в сторону, махнув мне, чтобы я проходила вперед.
Комната была большой, с кроватью размера «кинг-сайз», расположенной напротив комода. Плоского экрана было достаточно, чтобы заставить меня плакать. Возможно, если я буду включать телевизор на ночь, это избавит меня от ночных кошмаров.
Постельным бельем служило простое голубовато-серое стеганое одеяло, расшитое квадратиками ниток того же цвета. Стены здесь были еще темнее, чем в гостиной, цвета древесного угля. Совсем как то кольцо вокруг радужек Люка. Затемняющие шторы были опущены, и я подозревала, что, когда выключу свет, это будет похоже на сон в пещере — если бы я могла заснуть.
Все было однотонным, включая черно-кремовый коврик, который простирался под кроватью, но с деревянным комодом и прикроватными столиками, которые сочетались с шоколадными породами дерева, было уютно. Самое главное, в поле зрения не было ни одной маргаритки.
— Спасибо, — прошептала я.
Он кивнул и прислонился к дверному косяку.
— Пульт в верхнем ящике.
— Хорошо.
— Пойдем. — Люк дернул подбородком, приглашая меня следовать за ним обратно в гостиную.
Он сел на диван, прямо напротив камина и телевизора, установленного над каминной полкой. Я села на стул рядом с ним, мебель образовала причудливую букву U вокруг кофейного столика.
— Нам нужно поговорить о некоторых правилах.
Правила. От этого слова я напряглась, но промолчала, чтобы послушать.
— Пожалуйста, не уходи.
Я прищурилась. Никогда в моей жизни никто не включал «пожалуйста», когда зачитывал правила. В чем подвох?
— Хорошо, — протянула я.
— Ты можешь делать в доме все что захочешь. Смотреть телевизор. Если ты любишь читать в моем кабинете наверху есть книги. Если хочешь что-нибудь перекусить, просто дай мне список, и я схожу в магазин.
Я оставалась тихой и неподвижной, все еще ожидая подвоха.
Люк наклонился вперед, упершись локтями в колени.
Вот оно.
— Оставайся внутри, — сказал он. — Держи жалюзи закрытыми. Не открывай двери.
Он сделал паузу, ожидая, что я как-то отреагирую, поэтому я коротко кивнула ему.
— На дверях будет установлена сигнализация, но я оставлю датчики движения выключенными, — продолжил он. — Когда я уйду на работу, я оставлю включенным свет. Не выключай его. Я буду выключать его на ночь. Таким образом, не будет похоже, что кто-то находится здесь днем, пока я на работе. Будет казаться, что я просто энергетический боров, который не может потрудиться выключить свет.
Я изучала его лицо и легкую улыбку, тронувшую уголки его губ. Он пытался пошутить? В другой день я, возможно, рассмеялась бы. Но не сегодня. Не тогда, когда предстояло еще кое-что. Потому что это не могло быть всеми правилами.
— Что еще?
— Это все.
— Просто оставаться внутри?
Он кивнул.
— Просто оставайся внутри.
Еще одна тюрьма.
— Я понимаю, — сказал он. — Я бы тоже разозлился, если бы оказался в ловушке. Но дай этому немного времени. Неделю или две, чтобы пыль осела. Тогда мы сможем переоценить риски.
Возможно, это была другая тюрьма. Возможно, эта была бы не так плоха. У меня есть телевизор и книга для чтения, я могла бы отвлечься от дерьма, крутящегося у меня в голове.
— Хорошо, — согласилась я. Я попробую. Не ради Люка, а ради Пресли. Я хотела выжить, чтобы принести ей причитающиеся извинения. Хотя, когда это место начнет казаться тюрьмой, я уйду. — А как насчет нянек?
Он усмехнулся, звук был таким успокаивающим и глубоким, что застал меня врасплох.
— Никаких нянек. Если ты обещаешь оставаться дома, днем ты сама по себе. Ночью ты остаешься со мной.
Да, я определенно застряла.
Люк встал.
— Я оставлю тебя одну, чтобы ты могла устроиться. Я наверху, если тебе что-нибудь понадобится.
Я осталась сидеть, когда он еще раз вежливо кивнул мне, затем направился к лестнице, исчезнув с первого этажа. Когда он ушел, я пошла в ванную, закрылась там и заперла дверь.
Затем я включила душ, снимая с себя одежду. Комнату окутал пар, и когда я встала под струю, он обжег мою кожу. Но я осталась под горячей водой, позволяя ей прогнать холод и согреть замерзшие пальцы ног.
Наконец, когда моя кожа покраснела и ее начало покалывать, я вышла из душа и провела рукой по запотевшему зеркалу. Мое отражение было не таким ужасным, как раньше. Темные круги под глазами все еще были на месте. Я слишком сильно похудела, и кожа на ключицах слишком туго натянулась. Но вчерашняя еда, свежий воздух и горячий душ придали моей коже немного цвета.
И впервые за десять дней мои голубые глаза не были такими пустыми. Может быть, в них даже теплился проблеск надежды.
Я изучала себя, от вдовьей макушки на лбу до кончика подбородка. Когда-нибудь, когда я смотрела в зеркало, нравилось ли мне то, что я видела?
Нет.
По крайней мере, не в последнее время. Мне не нравилась женщина, смотревшая на меня в ответ.