Брат Жени рванулся в толпу и стал работать локтями, пробираясь в будке тотализатора, а Пролётов, ведя Женю, осторожно двинулся к выходу.
Кругом раздавались спорящие, взволнованные голоса, изредка смех и шутка.
-- Как теперь Ободьев возьмёт... вот и будет! - кричал кто-то.
-- Рублёв по триста дадут! - отвечал другой.
-- Братцы, а ведь в позапрошлом году вахромеевская взяла?
-- Ври больше!
-- Вот-те крест!
-- Те, стало быть, подохли! - загрохотал кто-то.
-- Лошади же, я тебе скажу! Господи! Львы! - восторгался картуз, только что пришедший с плаца.
-- Петя, ты хоть один билетик на Ободьева! - упрашивала молоденькая дама брюнета в цилиндре.
-- Отстань! - оттолкнул он её локтём, отсчитывая деньги.
-- Будет дело! - радовался отставной чиновник, вытирая вспотевшее в душной зале лицо.
-- Братцы, и кто же у меня три рубля упёр?! - заорал кто-то.
-- Тише! - крикнул городовой.
И весь этот шум покрывали собой стук штамповальной машинки и голоса выдающих билеты.
-- Один второй, три третьих! - раздавалось из будки.
"Стук, стук, стук, стук!" -- слышались сухие удары машинки, и опять из будки кричали:
-- Два третьих, один четвёртый!..
-- Да идёмте же! - молила Женя, дрожа от волнения, но Пролётов уныло пожал плечами.
-- Не пробраться нам с вами!
Публика действительно столпилась у дверей и заслонила выход. Пройти было невозможно.
Женя чуть не заплакала, но тут же улыбнулась и успокоилась, когда Пролётов сказал:
-- И чего смотреть! Ведь они выйдут в круг. Всё равно!..
-- Ну, пусть по-вашему! - сказала Женя.
Они легко прошли в толпе и вернулись в амфитеатр.
По открытой площадке, выходившей на беговой круг, ходило несколько человек, горячо разговаривая и жестикулируя. Вверху, на скамейках, сидели две барыни, постукивая от холода ногами. Из залы позади мест неслись голоса, смешанный гул и стук машинки.
Женя с Пролётовым подошли к барьеру против столба, от которого начнётся бег, и стали ждать.
Мало-помалу стала собираться публика.
Зрители входили в амфитеатр друг за другом с довольными лицами. Каждый рассчитывал выигрыш.
-- Только, пожалуй, грошовая выдача будет! - говорил молодой кадет студенту, подходя к барьеру.
-- Как знать! - пожал тот плечами.
-- Помилуй! Все или на Голышева, или на Горланова...
-- Теперь так скажу: если Ободьев возьмёт - разбогатею вдруг! - с хохотом сказал рыжий купец, подходя к кучке купцов в широких шубах.
-- Ты уж тогда нам одолжи по сотняге, а то прогорим! - встретили его смехом...
-- А много взял?
-- На 60 рублей.
-- Ты на кого взял, Коля? - спросила Женя, увидев подходящего брата.
-- Для себя - на Голышева, ему - на Горланова! - кивнул он на Пролётова и протянул ему два билета: -- получить с тебя 20 руб.?
-- Получи! - весело ответил Пролётов, вынимая деньги: -- много берут?
-- Поровну, -- пожал он плечами: -- что-то вдруг на Вахромеева брать стали!
-- Ерунда! - усмехнулся Пролётов.
Звякнул звонок. Все вздрогнули. Женя потянула Пролётова за руку.
-- Сейчас начнётся!..
Публика хлынула к барьеру, и в один момент у него образовалась сплошная стена взволнованных зрителей.
-- Господи, как сдавили! - прошептала Женя: -- которые пойдут? - спросила она увидев, что мужик влез на столб и поставил бегущих в первом заезде троек, так как на беговом круге враз идти могут только две тройки.
Пролётов справился с афишею.
-- Ну, это не наши! 2 и 4; Ободьев и Вахрамеев, -- сказал он.
-- Ишь ты, нарочно подобрали! - крикнул кто-то.
Ударил второй звонок. Публика встрепенулась. Подле амфитеатра распахнулись настежь ворота и, тихо перезванивая, друг за другом выехали две разряженных тройки.
-- Ободьев, не робей!
-- Выручи, Вахрамеюшка! - раздались возгласы.
Ямщики выглянули на толпу, поправили свои поярковые шляпы с павлиньим пером и забрали в руки вожжи.
Тройки были одна лучше другой. Украшенные модными бляхами, горящими на солнце, увешанные бубенцами со звонким колокольчиком под дугою коренного, они со звоном помчались каждая к своему месту. Коренники грузно бежали, глухо стуча тяжёлыми копытами, пристяжные извивались кольцом и вскидывали ногами. Тройки подъехали, каждая к своей мете, и стали.
Женя смотрела через головы ближайших лошадей и видела по прямой линии головы лошадей от другой тройки.
В сани быстро вошли по два человека с кнутами в руках и стали за спинами ямщиков, которые оправлялись и подбирали вожжи.
На миг всё замерло.
Пролётов торопливо вынул часы и прошептал:
-- Крикните, когда начнут.
Звонок ударил.
-- Раз! - крикнула Женя и вся обратилась в зрение.
Публика загудела и смолкла. Кони вдруг рванулись и помчались бешеным галопом, взрывая снег.