— Однако ж будет дождь, как пить дать, — выговор странный. Будто с акцентом. — Хотя ведро стоит всю неделю. Может, минует нас немилость небесная…
Я хотел открыть глаза. Но не получилось. Веки как будто слеплены.
— Да-с, — вздохнул другой. — Погода ни к черту. Опять ветра задуют. Промокну до костей. Уже озяб.
Да, я тоже почувствовал холод и сырость. Тем более, что лежал на полу. На каменном полу. Местами чувствовал лужи. Как я оказался тут?
Хотел позвать на помощь. Но горло не слушается. Только писк еле слышный.
— Вона мышь скрипит, — посетовал первый голос. — Не иначе, как к дождю. Мои косточки тоже ломит. Пошли, чай попьем. Чего тут стоять, на холоде?
Шум шагов. Вскоре все затихло. Я наконец, смог открыть глаза. Огляделся.
Сел. Потер затылок. Снова осмотрелся.
Что за дьявольщина? Вокруг тьма. Хоть глаза выколи.
Рядом дом. Каменный, двухэтажный. Старинный, с колоннами и лепниной. Поздний классицизм. Желтые стены и белые потолки.
Я в архитектуре и искусстве разбирался по долгу службы. Чтобы знать, какие картины дорого стоят.
Возле фундамента небольшие выемки. Подвальные оконца со ставнями и решетками. Я как раз туда и свалился. Очутился возле окна.
Как я здесь оказался? Где моя тачка? Кстати, про АИОЛ я тоже догадался. Были слухи, что люди, сейфы которых я обчистил, поклялись меня поймать.
И про Горыныча я знаю. Это страничка в Даркнете. Называется оказание услуг по убийству по заказу.
Можно оставить заявку, чтобы замочить кого-то. Оплата в крипте. Гарантия исполнения. Все по-чинному.
Так что, тут все ясно. Меня заказали. И исполнили. Все грамотно.
Непонятно другое. Где это я очутился? И почему я целый более-менее? Ни ожогов, ни ушибов, ни переломов.
Ах да, я же пришел на дело. Ограбить ссудную кассу купца второй гильдии Лунина. Купца с недоброй репутацией, кстати. Недалеко от Кузнецкого моста.
Стоп. Что это значит? Какого, нахер, купца?
Я сидел, почесывая затылок. А потом едва не завопил от дикой боли.
В мозг хлынул поток новой информации.
Я же теперь вовсе не Александр Лаптев. Я ныне Виктор Горский, потомственный дворянин.
Одновременно таинственный благородный «шнифер». То есть, взломщик сейфов. Работаю в маске. Похищаю имущество банкиров, купцов и аристократов. Раздаю деньги беднякам. За это они меня боготоворят.
Это у меня развлечение от скуки. Родители скончались несколько лет назад от тифа. Тетушка тоже. Оставили немалое наследство.
Поэтому я достаточно обеспечен, чтобы лежать на заднице. Ничего не делать. Играть в карты, волочиться за красавицами, стреляться на дуэлях.
Но мне этого мало. Захотелось большего. Захотелось риска и благородных дел.
В итоге, на моем счету уже около десятка ограблений банков и нечистых на руку дельцов. На общую сумму почти под полмиллиона рублей.
Немало так. Или, как сейчас говорят, недурственно-с.
Выгляжу я тоже соответствующе. Высокий молодой человек. Пронзительные синие глаза, тонкий ноздреватый нос, доставшийся от выходцев из гор по материнской линии. Упрямая складка у рта. Квадратный подбородок.
Широкие плечи, тонкий стан. Рельефная мускулатура, как у античных героев.
С детства я обучался военному делу. Умел фехтовать и стрелять на скаку. Само собой, еще и светское образование в пансионе рядом с нашим поместьем.
Помимо языков и танцев, учил арифметику, фортификацию, артиллерию и рисование. Любил римскую историю. Еще изучение богословия и искусства светской беседы.
Меня, впрочем, больше привлекали светские науки, чем военные. Хотя постоять за себя тоже умел.
Вот оно что. Теперь понятно. Я угодил в прошлое. В тело какого-то сумасшедшего аристократа. Хотя, он тоже Робин Гуд. Только от скуки.
Голова еще болела. Но я уже все понял. И принял. Даже сам удивился, насколько спокойно.
Время сейчас какое? Примерно я догадался. Я попал полтора века назад. Тысяча восемьсот семьдесят первый год от Рождества Христова.
На дворе середина весны. Апрель месяц. Уже тепло, но еще прохладно.
Я помнил, как обитатель этого тела незадолго до полуночи перелез через забор. К зданию подобрался со стороны переулка.
Там, где особняк графа Тильманова. Я у него был на балу в прошлом месяце. А сейчас проскользнул мимо по узкой улочке.
Со стороны фасада дорога чистая и мощеная булыжником. А тут, в переулке, грязь и глина. Зато народу нет.
Сторожей двое. Это их голоса я слышал, когда валялся рядом с подвалом.
А вот туда я свалился по случайности. Хотел забраться на второй этаж.
Там Карманов Гриша оставил окно приоткрытым. Это мой сообщник. Конторский служащий.
Оставить-то оставил. Да только стены скользкие после дождя. Вот я с них и навернулся.
Сам виноват. Давно надо поменять туфли с каучуковой подошвой из Голландии. Они уже стерлись, плохо держат.
Плюс крючья не взял. Понадеялся на обезьяньи навыки.
Навыки не помогли. Я звезданулся вниз, ударился головой. Хорошо, провалился в балкончики перед окнами подвала. К счастью, сторожа в темноте не увидели.
Зато я хорошенько приложился головой. С этого момента уже ничего не помнил.
Теперь ясно, что случилось. Погиб, а моя сущность из двадцать первого века вселилась в это тело.
Так, теперь надо решать. Что делать дальше. Уходить отсюда? Или продолжить так неудачно начатую операцию?
Несмотря на больную голову, я решился. Нельзя отступать. Воровской фарт такого не потерпит. Надо рискнуть.
Поэтому я огляделся. Проверил, нет ли кого вокруг. Нет, все тихо.
Здание ссудной кассы окружено забором. Вокруг газон. Перед главным входом площадка с клумбой роз посередине. Скамеечки по кругу.
В подвальных помещениях окна. Вдоль всего фасада. На первом и втором этажах тоже. По фронтону колонны. За ними лестница, ведущая к главному входу.
Мне туда не надо. Я сейчас находился у западной стороны здания. Вон окно. Наверху, стоит только задрать голову.
Лезть предстоит метров пять по гладкой стене. Ну, не совсем гладкой.
В стене есть щели. Вертикальные и горизонтальные. Типа границы плит. За них можно держаться кончиками пальцев. Цепляться носками ботинок.
Я так и сделал. Пальцы у меня тренированные. Сильные и крепкие. Как и все руки.
Ну, еще бы. Его благородие Горский, то есть я, тщательно готовился к операциям. Укреплял мышцы рук. Брал пример с обезьян.
Ползал по деревьям в усадьбе. Потом по крышам и стенам домов. Мог подняться по канату на одной руке.
Я уже и сам вижу. Руки и ноги у меня мощные и накачанные. Как у орангутанга.
Поэтому я стащил с себя обувь. Сложил в плечевой мешок. Остался босым.
В мешке, кстати, позвякивали фомка, отмычки и нож. Еще моток веревки. Сменная одежда и еще по мелочам.
Закинул мешок обратно за плечи. Уложил поудобнее. Полез наверх. Цепляясь за каждую щелочку и трещину.
Как обычно, использовал базовые принципы восхождения. Всегда опора на три конечности. Четвертая конечность тянется вверх. За новой опорой.
Все прошло благополучно. На этот раз я добрался до второго этажа. Правда, не без приключений.
Однажды чуть не сорвался. Все-таки, почти гладкая стена — это не шуточки.
Со стены отломился кусок извести. Как раз на который я наступил левой ногой.
Упал с шумом. Прямо подо мной. Разлетелся на обломки.
Я удержался. Вцепился в трещинки двумя руками. Не упал. Что еще хорошо, на месте, где откололась стена, теперь глубокая трещина. Я вставил туда ногу. Очень удобно.
Полез дальше. Когда до окна осталось совсем чуть-чуть, внизу опять послышались голоса.
— Вот я же и так пытаюсь втолковать бабе, и эдак, — говорил тот же голос. — А она никак не поймет. Его благородие Попов тогда что говорили? Баба не может по своей натуре заменить мужика. Лес валить или дома ставить. Куда ей? А она туда же. Хочу, говорит, дохтуром стать. Не хочу, говорит, дома сидеть и отроков плодить. Сам, говорит, иди и плоди.