– Откуда мне знать? Мало ли какие норы и ходы мог обнаружить здесь Каллум? – ответила она и незаметно переменила позицию, приметив, что Джиб и Уотти стали теперь по бокам Родерика, – необходимо, чтобы все трое оставались в поле ее зрения.
– Полагаю, ты обшарила весь этот проклятый дом в поисках укрытий и тайных выходов, да и этот гаденыш Каллум рассказал тебе о своих находках. Несмотря на все усилия, которые я приложил к тому, чтобы обтесать и воспитать этого маленького оборванца, он все же сохранил в своем сердце слабость к девчонкам.
– Воспитать?! Так ты называешь те мерзкие извращения, которым подвергаешь беспомощных детей? Это, по-твоему, воспитание?
Родерик печально покачал головой и вздохнул:
– Совершенно очевидно, что любвеобильный сэр Пейтон не сумел просветить тебя должным образом относительно плотских потребностей и утех. Я не причиняю детям никакого вреда. Многим обеспечиваю вполне приличные условия жизни, такие им и не снились. Они получают теплую одежду, пищу, чистые постели. Я же требую небольших услуг в благодарность за мою щедрость. Что же в этом дурного?
«Неужели он верит в то, что говорит? – подумала Кирсти с похолодевшим сердцем. – Видимо, верит».
– А те, которых ты убил?
Родерик пожал плечами:
– Они бы все равно умерли, если бы остались там, где жили.
– Тебя следовало давным-давно убить, Родерик, – сказала она ледяным тоном, едва сдерживая ярость, так как не была уверена, что сумеет сделать это сама.
– Это тебя следовало убить, о проклятие всей моей жизни! Пора покончить с этими играми. Я вовсе не собираюсь здесь сидеть и ждать, пока очнутся эти тупоголовые охранники или явится кто-то из твоих защитничков.
Кирсти мысленно чертыхнулась. Конечно, надежда на это была слабой, и она тянула время просто на всякий случай, но Родерик лишил ее и этой надежды. Рано или поздно они схватят ее, потому что с тремя мужчинами ей одной не справиться, но она оставит им на память несколько болезненных ран.
– Хватайте ее, ребята, – приказал Родерик своим людям. – И берегитесь ее кинжала. Очень может быть, что она умеет с ним обращаться.
Какое-то время Кирсти удавалось держать Джиба и Уотти на расстоянии. Она даже сумела нанести каждому из них по неглубокой, но весьма болезненной ране. К несчастью, это лишь укрепило их решимость схватить ее. Мужланы эти умом не отличались, но сражаться умели. Они проявили сноровку, оттесняя ее и от окна, и от двери. Кирсти сомневалась, что ей удалось бы скрыться через один из этих выходов, но все же жалела, что не удалось хотя бы попробовать.
Когда Уотти сумел наконец обойти ее сзади, Кирсти поняла, что сражение закончено. Впрочем, ей все же удалось еще раз хорошенько полоснуть Джиба кинжалом, прежде чем толстые лапы Уотти обхватили ее. Негромкий крик боли сорвался с ее уст, когда Джиб вывернул ей запястье, вырывая кинжал из руки. Она понимала, что вырваться ей не удастся, но продолжала извиваться и лягаться в лапах Уотти, который повернулся и держал ее так, что она оказалась лицом к лицу с Родериком.
При виде злорадной, жестокой усмешки, появившейся на широком лице ее мужа, Кирсти пришла в такую ярость, что на мгновение замерла. Теперь он точно знал, что сможет убить ее, когда и как ему заблагорассудится. Это было невыносимо. Кирсти одарила его улыбкой не менее злобной, как она надеялась, и изо всех ударила ногой в пах.
К радости Кирсти, Родерик побледнел, схватился за ушибленное место, и опустился на колени. Джиб и Уотти разразились бранью, Родерик же едва не рыдал от боли, его даже вырвало. В глазах приспешников Родерика, мелькнуло что-то вроде восхищения. Еще бы! Удар нанесла пленница, а ей положено было дрожать от ужаса.
Кирсти подобралась и приготовилась к возмездию, которое, она не сомневалась, неизбежно последует. Ведь уволочь кого бы то ни было насильно не так-то просто. Она ждала удара по голове, но не такого жестокого.
Голова ее резко откинулась назад, она почувствовала боль в челюсти и в затылке и, прежде чем потерять сознание, поняла, что врезалась головой в челюсть Уотти.
– Господи! – прошептал Уотти, одной рукой поддерживая обмякшее тело Кирсти, а другой ощупывая свою челюсть. – Мог бы и предупредить меня, Родерик!
– Ты же знал, что нам придется стукнуть сучку, чтоб не шумела, – сказал Родерик, потирая костяшки пальцев. – У нее-то челюсть не сломана?
Ощупав челюсть Кирсти, Уотти ответил:
– Нет. – И перебросил бесчувственное тело через плечо. – Лучше бы нам отсюда убраться поскорее, – добавил он и направился к двери.
– А что с тремя мальцами? – спросил Джиб, когда они с Родериком вышли вслед за Уотти.
– До них мы еще доберемся, – ответил Родерик, проходя мимо связанного охранника, все еще лежавшего без памяти.
– Может, убить этих охранников?
– В данный момент я совершаю вполне законное действие. Возвращаю себе свое движимое имущество. Если я оставлю за собой трупы, прибытка мне от этого не будет никакого, только неприятности. Так что, может, оно и к лучшему, что негодяй Каллум ускользнул. Слишком велико было бы искушение воспользоваться телом этого неблагодарного ублюдка, дабы оставить сэру Пейтону кровавое и недвусмысленное сообщение. Но это было бы ошибкой.
– Так, значит, и сучку эту вам нельзя будет убить слишком скоро, – заметил Уотти, когда они подошли к лошадям.
Родерик осторожно взгромоздился на лошадь, вполголоса бранясь, так как боль в паху все еще не отпускала, и только отмахнулся от Уотти, который попытался было подать ему Кирсти. – Ты повезешь эту дрянь. – Он смотрел, как Джиб помогает Уотти сесть верхом, затем пристраивает бесчувственную Кирсти в седле перед ним. – О да, я буду вынужден некоторое время держать ее живой. Впрочем, я уже придумал, как заставить ее горько пожалеть о каждом лишнем мгновении, которое ей придется прожить. – Он пришпорил лошадь и пустил ее в галоп.
Каллум выскользнул из-за дерева, за которым прятался, и посмотрел вслед трем всадникам, увозившим Кирсти. Он подозревал, что Родерик повезет ее в Тейнскарр, но нужно было удостовериться. Крепко сжимая рукоятку ножа, он зашагал назад, туда, где Саймон и его сестра Бренда ожидали его возле бесчувственных охранников. Проходя мимо колодца, он набрал бадью воды, которую и выплеснул на их головы. Как только они очнулись и принялись отфыркиваться, он разрезал на них веревки.
– Что случилось? – спросил Мэлки, с трудом пытаясь приподняться.
– Сэр Родерик увез леди Кирсти, – ответил Каллум. – Она заставила меня бросить ее и отвести в безопасное место этого вот предателя.
Мэлки, выпучив глаза, посмотрел на Саймона и вновь повернулся к Каллуму:
– Это ты его так отделал?
– К сожалению, не я, и даже не добавил, а очень хотелось. – Каллум вздохнул. – Но потом расхотелось, когда леди Кирсти объяснила мне, что ему ничего не оставалось делать, кроме как стать паршивым, трусливым предателем. Если приглядишься как следует, то увидишь девчонку, которая не отходит от него ни на шаг. Это его сестра Бренда, вон, прячется за своим дураком братцем. Родерик со своими молодчиками схватил ее и заставил Саймона помогать им.
– Простите меня, – прошептал Саймон, вытирая грязным рукавом слезы. – Они сказали, что убьют ее, как убили моего отца.
– Они сказали, что убили твоего отца? – переспросил Каллум.
– Да. – Саймон несколько раз вздохнул и, кажется, начал успокаиваться.
– Тогда тебе лучше остаться с нами. И тебе, и маленькой Бренде.
– Нет. Я ведь понимаю, что это из-за меня вышло так, что увезли леди Кирсти. Мы с Брендой должны вернуться к Дэррокам.
– Да вы после этого и дня не проживете! Ведь они сказали тебе, что убили твоего отца. Думаешь, они допустят, чтобы ты рассказывал о случившемся всем и каждому? Нет. Оставайтесь лучше здесь. Думаю, что смогу тебя простить. – Он посмотрел на Мэлки и Дональда, которые наблюдали за ним с веселым изумлением. – Они направились в Тейнскарр. Я так и думал, но немного проследил за ними, просто на всякий случай. Леди Кирсти была в беспамятстве, но, похоже, живая.