Наконец она обратила внимание на поднос, который Дейзи поставила на маленький столик возле кресла. Едва она коснулась салфетки, как сразу поняла, что именно в ней находится то, что Дейзи ей принесла. Между складок ткани оказался простой, но очень острый кинжал. Пробуя на ладони остроту лезвия, Кирсти подумала: интересно, что, по мнению Дейзи, она может сделать таким ножичком? Кухонная прислуга всегда относилась к Кирсти с симпатией, но помогали они только в определенных пределах из-за страха перед Родериком. Конечно, Кирсти предпочла бы, чтобы ей помогли выбраться из Тейнскарра, но она понимала, что даже передать ей оружие было большим риском, и испытывала благодарность. Имея кинжал, чувствуешь себя не такой беспомощной.
Кирсти заставила себя поесть, через силу сжевала кусок хлеба и вновь принялась изучать кинжал. Быть может, повезет, и она сумеет убить этим кинжалом Родерика, если он снова явится к ней один. Может, ей даже удастся убить одного из двух мужланов, которые собираются ее изнасиловать, но она точно знала, что обоих ей не убить. Как только она нанесет удар одному, второй не замедлит убить ее. А ей не хотелось умирать, несмотря на то что ей предстояло выстрадать в самое ближайшее время. Не исключено, что кинжал ей переслали, чтобы она имела возможность убить себя. Впрочем, вряд ли.
Возможно, кухонная прислуга надеется, что ей каким-то чудесным образом удастся бежать. Уж очень не хочется разочаровать своих доброжелателей. Но в данный момент она видела только один путь бежать из этой спальни – через окно, а это было равносильно самоубийству. Единственное, чего она достигнет таким образом, – задаст Родерику нелегкую задачу: объяснять, каким образом его сбежавшая жена оказалась вдруг на дворе его собственного замка с разбитой головой, истекающая кровью. Впрочем, не такой уж это плохой вариант. И она решила, что пришла пора молиться о ниспослании чуда.
Глава 15
– А ты уверен, что Йен пролезет? – спросил Пейтон, заглядывая в темную дыру, вход в которую открыл Каллум.
С того места, где они находились, Пейтон видел на стенах Тейнскарра людей. Впрочем, деревья и кусты так разрослись вокруг замка, что эти люди не могли бы заметить ни Пейтона, ни его спутников. Странно, что сэр Родерик, усердно заботившийся о сохранении своих тайн, с такой небрежностью отнесся к тайнам, содержащимся внутри его собственной твердыни.
– Ну, может, на каком-то отрезке пути ход и будет ему тесноват, – ответил Каллум, – но он пролезет. Ход копали в расчете на мужчину в полном снаряжении.
– Я немного пройду за вами, – сказал Мэлки. – Вдруг вам придется спасаться бегством, и понадобится подмога, к тому же – кто знает – кто-то может обнаружить этот ход, пробежится по нему, увидит, что с этого конца лаз открыт, и поднимет тревогу.
– Об этом я не подумал, – сказал Каллум.
– Да неужто? – Мэлки улыбнулся, да так широко, что сарказм его совсем не показался обидным. – Ну давай, вперед. Покончим с этим поскорее.
Пейтон нырнул вслед за Каллумом в сырой и темный ход. Йен и Мэлки последовали за ним, а Дональд и Ангус остались сторожить лаз, который был единственным путем отступления. Едва Пейтон прошел несколько шагов по этому коридору, как понял, что больше всего на свете ненавидит темные низкие подземные ходы. Хоть Каллум и клялся, что коридор этот всего в несколько ярдов длиной, но Пейтону ярды эти показались милями.
Когда они достигли более широкой части хода, Пейтон остановился, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, наблюдая за тем, как Мэлки зажигает свечу. Затем он капнул воском на выступающий из стены камень и прилепил к нему горящую свечу. Даже этого слабого света оказалось достаточно, чтобы Пейтон успокоился.
– Это просто гроб какой-то, – пробормотал Йен, зажигая потайной фонарь, который они захватили с собой.
– Иногда темнота бывает безопаснее любого укрытия, – негромко заметил Каллум, тщательно изучавший пол. – Непохоже, чтобы после нас с леди Кирсти здесь кто-то был.
– А будут ходы, которыми часто пользуются? – спросил Пейтон.
– Может, один-два и будут, но вообще-то здесь редко кто бывает. В некоторых местах нам лучше не шуметь. Хотите, я подниму руку, когда мы приблизимся к такому месту, где надо соблюдать тишину?
– Хорошее предложение. Иди вперед, мальчик.
Пейтон был поражен тем, как неслышно двигался этот парнишка. К тому же Каллум, похоже, прекрасно знал, в каком направлении следует идти, хотя Пейтону это скопище ходов казалось настоящим лабиринтом. Лишь когда они свернули во второй раз, он заметил странные намалеванные и нацарапанные на стене знаки и попросил Йена поднести фонарь поближе.
– Что это такое? – спросил он Каллума, который немедленно присоединился к ним.
– Это мы с леди Кирсти сделали, – объяснил мальчик. – Стрела означает, что здесь надо идти прямо. Три двери – это три отверстия, которые мы пройдем, прежде чем доберемся до следующего полезного коридора. Видите букву «Р» над второй дверью? Это значит, что мимо этого места следует проходить очень тихо. Это отверстие находится прямо над креслом Родерика во главе стола в главном зале. Солнце на первой двери означает, что через этот отверстие можно выбраться наружу, но только на замковый двор. Вот почему солнце на рисунке хмурится. Кубок на третьей двери означает, что можно выбраться в то место, где хранят бочки с вином и элем.
– Умно, – похвалил Йен.
– Да, – согласился Пейтон. – А что, можем мы заглянуть в главный зал?
– Можем. – Каллум указал на два маленьких кружка по бокам двери, и Пейтон понял, что это глазки. – Вы хотите заглянуть туда?
– Думаю, это не повредит. Может, мы узнаем, где находится Родерик.
Каллум кивнул и вновь пошел вперед.
– Она сумела использовать против него его собственную твердыню, – шепнул Йен Пейтону. – Готов держать пари, что она знает все внутренности этой крепости как свои пять пальцев. Она могла уходить и приходить по своему желанию и следить за ним, когда пожелает.
– Очень похоже на то, – согласился Пейтон. – Да так она и делала последние три года. Что-то мне подсказывает, что ее достойный супруг до сих пор понятия не имеет о том, как ей удалось узнать о нем так много и каким образом она вывела из Тейнскарра детей.
Мгновение спустя Каллум поднял руку. В полной тишине Пейтон приблизился к отверстию, на которое ему указал мальчик. Приложив к отверстию глаз, Пейтон увидел весь главный зал. Он также увидел Родерика, который занят был жарким спором с несколькими мужчинами. Всех присутствующих отличала некоторая общность черт, из чего можно было заключить, что это, скорее всего какие-то родичи Родерика. С особым удовольствием Пейтон отметил, что Джиб и Уотти также околачиваются здесь.
Он еще некоторое время прислушивался к голосам спорящих, прежде чем дал сигнал Каллуму двигаться дальше. Родичи Родерика настаивали, чтобы он отомстил за то, что они полагали позорным пятном на своей фамильной чести. По причинам, которые остались загадкой даже для Пейтона, Родерик призывал своих родичей набраться терпения, но призывы эти только усиливали гнев и подозрительность приехавшей родни.
Да, с Макаями придется что-то делать, решил Пейтон. Насколько можно было судить по подслушанному отрывку спора, родня всерьез намеревалась начать действовать самостоятельно. На Родерика, похоже, уже посматривают косо, полагая его человеком, лишенным понятия о чести клана, и даже хуже того – трусом. Открытое столкновение с Макаями надвигалось с опасной стремительностью, а Пейтон предпочел бы, чтобы это произошло на его собственных условиях.
Какой-то шум впереди вывел его из задумчивости. Все остановились. Йен быстро закрыл створку потайного фонаря. Пейтон обнажил меч, а Каллум – нож, висевший у него на поясе. Они ясно видели впереди мерцающий огонек, но кто держал свечу, различить было невозможно.