Маркус улыбался про себя. Ее короткая ремарка по поводу того, что с новой секретаршей куда как веселее, была слишком далека от правды. Ему нравилась мама Алекса, но сказать, что с Присциллой Реддинг ему интереснее, чем было с Вероникой, он, конечно, не мог. Она несколько ослабила вожжи, с тех пор как снова вышла замуж, но по-прежнему была на высоте в смысле хороших манер и примерной сдержанности.
Хотя хорошо уже то, что Ронни сильно задела возможность появления в его, Маркуса, жизни другой женщины. Значит ли это, что он по-прежнему ей небезразличен? И что еще важнее, оставалось ли его место в ее постели незанятым?
Маркус провел больше ночей, чем готов был самому себе признаться, в размышлениях на эту животрепещущую тему. Когда они начали встречаться, она была девственницей. Но ко времени бегства из Портленда стала самой страстной сексуальной партнершей из всех, что у него были.
Теперь, когда она познала те радости, что дает секс, она будет искать других любовников. При этой мысли он злился сильнее, чем когда думал о ее предательстве фирмы.
Он не верил в любовь. Это чувство делает людей слабыми. Оно придумано слабаками для оправдания тех, кто причиняет боль себе и другим.
Кому знать об этом, как не ему. Первые тринадцать лет жизни он провел как презренный побочный сын большого человека в маленьком городе, и все потому, что его мать любила его отца слишком сильно, чтобы отказаться от роли отцовской любовницы и увезти сына туда, где их никто не знал. Где людям будет все равно, что его отец не озаботился тем, чтобы оформить развод и жениться на матери своего младшего сына.
Нет, Маркус в любовь не верил, но то чувство собственника, что питал к Ронни, отрицать не мог. Он сильно подозревал, что если бы какой-то мужчина решил занять его место в постели Ронни, он рискнул бы прибегнуть к насилию.
Даже если он, Маркус, не очень туда стремился.
Глава 5
Вероника тыкала вилкой в салат, но насладиться едой не могла – мысли ее витали далеко. Она размышляла над странным поведением Маркуса утром.
Убедив себя, что наладить спокойную жизнь в Сиэтле она может, лишь откликнувшись на предложение Маркуса, Вероника настраивалась на решающий разговор. И это ей удалось.
Но Маркус, изворотливый тип, знал, что делает, когда перевел тему и попросил ее записать его на ленч с Джеком.
Маркус был искушенным воином, когда речь шла о сражении психологическом.
Вероника обмакнула помидорчик черри в салатную заливку и засунула его в рот, наслаждаясь ощущением, которое возникает, когда помидорная шкурка лопается от укуса и во рту происходит томатный взрыв.
Какую игру он ведет? Хочет он или не хочет ее шантажировать? И что еще важнее выяснить, прежде чем принимать вызов: хочет ли он, чтобы она вернулась в егопостель? На тот почти невероятный случай, что за этим шантажом стояло что-то отличное от желания отомстить, она должна действовать с предельной осторожностью.
Но оттягивать объяснение до бесконечности нельзя. Веронике необходимо знать, как собирается распорядиться Маркус информацией о ее прошлом, до того как рассказать ему об Эроне. Ей хотелось думать, что она достаточно сильна, чтобы выдержать бой за опекунство над ребенком. Но она не была в себе уверена. Слишком много душевных сил она растратила, пока боролась за выздоровление Дженни.
Могла ли она рассказать Маркусу о его ребенке, не рискуя потерять Эрона? Имела ли основания пренебречь правом Маркуса узнать о сыне ради собственного спокойствия?
От этих мыслей у Вероники голова шла кругом. Она даже не сразу поняла, что к ней обращаются, когда знакомый голос произнес:
– Это место занято?
Она подняла голову и с некоторым усилием изобразила приветливую улыбку:
– Нет. Присаживайся, Сэнди.
Изящная блондинка грациозно опустилась на стул напротив Вероники, поставив на стол пластиковый поднос с тем, что называется очень здоровой пищей.
– Да, с этим «Кугуаром» пришлось-таки попотеть. Я буду счастлива, когда этот продукт наконец попадет на рынок.
Вероника понимающе кивнула. Запускать новый продукт всегда нелегко, а с «Кугуаром» были сплошные проблемы. Сэнди, инженер по маркетингу, персонально отвечала за это.
– Я все еще не могу поверить, что сведения о проблемах с «Кугуаром» проникли в прессу. Тут невольнозадумаешься, не работают ли в нашем отделе или у конструкторов агенты конкурентов.
Вероника покачала головой, прожевала салат, что был у нее во рту, проглотила и ответила:
– Скорее всего у некоторых наших инженеров языки без костей. Будто больше не о чем говорить со старыми приятелями из колледжа за кружкой пива после работы.
– Да, и когда случайно оказывается, что эти старинные друзья работают на конкурентов, наши секреты просачиваются в прессу. Полагаю, все происходит именно так. – Сэнди аккуратно разложила столовые приборы и расстелила на коленях бумажную салфетку, почти полностью прикрывшую черную мини-юбку. – Но разве ты не заметила, сколько раз за последний год конфиденциальная информация о нашей фирме становилась достоянием прессы? И как тебе нравится, что наши конкуренты все чаще сообщают об аналогичных нашим технологических достижениях за день до того, как о них заявляем мы?
Вероника поняла, что ее приятельница относится к ситуации вполне серьезно.
– Ты действительно думаешь, что в «Клайн технолоджи» завелись шпионы?
– Ну, такие вещи в нашей промышленности не редкость. Компьютеры и периферия – просто рай для такого рода игр. На продаже секретов можно получить куда больше, чем работая за жалованье.
По спине Вероники поползли ледяные мурашки.
Корпоративный шпион в «Клайн технолоджи»? Не хотелось в это верить, но в словах Сэнди был резон. Действительно, за последние полгода много информации утекло… А ведь Вероника пришла сюда работать как раз полгода назад.
Проработав в «Си-ай-эс» больше трех лет, она на своем опыте убедилась, как легко могут получить сведения те, кто знает, как их раздобыть, – ребята вроде Алекса Трахерна или Маркуса Данверса. Она никогда не переставала считать, что драгоценная информация о «Клайн технолоджи» имеет внутренний источник утечки.
Они с Сэнди минуты две ели молча, и Вероника между тем пыталась уяснить для себя значимость очевидных провалов «Клайн технолоджи» для нее лично – как проблемы фирмы соотносятся с недавно обретенной Вероникой стабильностью.
Судя по выражению лица Сэнди, та размышляла на ту же тему. Только Сэнди было легче – ей не надо было переживать из-за того, что ошибки прошлого могут поставить ей в вину сейчас, когда компания явно испытывает серьезные проблемы.
Теперь угрозы Маркуса рисовались Веронике в куда более мрачных тонах. Впервые она подумала о бегстве. Возможно, возвращение на северо-запад было такой же глупостью, как и то, что она когда-то влюбилась в Маркуса Данверса.
Вероника глотнула чаю со льдом в отчаянной попытке успокоить нервы.
– Еще на одного хватит места?
При звуке голоса Маркуса Вероника поперхнулась и закашлялась. Маркус поставил поднос на стол и стал от души хлопать Веронику по спине, пока та не перестала кашлять, словно заядлый курильщик после скоростного подъема на Монблан.
– Дыши глубже, сладкая. – Маркус перестал постукивать ее по спине, но, вместо того чтобы отойти, начал кругами тереть ей спину – медленно и нежно. – Тебе надо расслабиться.
Расслабиться? Когда он ее трогает и говорит с ней таким голосом, каким не говорил с тех пор, как они были вместе в постели?
– Ты в порядке? – Озабоченный голос Сэнди пробился к ней словно сквозь вату.
Вероника напряглась, подалась вперед, давая понять Маркусу, что пора прекращать расслабляющий массаж, и тут же об этом пожалела. Сейчас поддержка ей была необходима.