— Я хочу, чтобы ты попробовала один аперитив и сказала, как он тебе понравился.
— Я не люблю узо, — поспешно сказала Пру. — Терпеть не могу аниса.
— Тогда никакого узо. Здесь, в Аттиконе, тебе, наверное, больше придется по вкусу мастика. Она послаще. Хочешь попробовать?
Она кивнула, радуясь тому, что неловкое мгновение миновало. Александр Стеллас и Пру Кинг живут в совершенно разных мирах — и даже если он время от времени забывает об этом, то ей этого делать не следует.
Они вышли к фасаду таверны, владелец которой поспешно вынес для них новый столик, поскольку все остальные были заняты.
— Большая честь для нас, кирие, видеть вас в Аттиконе. Желаете мезе?
Александр кивнул, и хозяин со всех ног кинулся выполнять его заказ. Уважение, окружавшее Александра всюду, где бы он ни появлялся, все еще было непривычно для Пру и доставляло ей нескрываемое удовольствие. Заметив на ее лице улыбку, Александр вопросительно поднял брови.
— Как забавно! Ведь этот столик поставили для нас потому, что вы Александр Стеллас, — сказала она. — Никого из моих знакомых так никогда не обслуживали!
— Еще бы. — Он, казалось, несколько удивился тому, что ей пришло в голову заговорить о столь очевидных вещах. — А ты ждала чего-то иного?
— Нет… Думаю, что нет.
За несколько минут их стол был уставлен маленькими тарелочками с закусками, которые в Греции обычно подают к напиткам. Здесь были горки порезанного кубиками сыра, оливки, ломтики огурцов и помидоров в чесночном соусе и маленькие печенья, намазанные розоватой смесью, которая, по словам Александра, называлась тарамасалата.
— Из чего это сделано? — поинтересовалась Пру, опасливо откусывая кусочек. — Как вкусно!
Он пожал плечами.
— Кажется, что-то из масла и икры.
Пригубив мастику — сладковатый, ароматный напиток, который понравился ей несравнимо больше, чем узо, — Пру принялась разглядывать бурлящую на площади толпу. Три гитариста решили немного передохнуть, но поскольку вот-вот должны были начаться танцы, они вместе со своими инструментами перебирались на увитую лозой террасу.
В центре площади уже собирались танцоры. Среди них не было ни одной женщины — исключительно пожилые мужчины в живописных местных костюмах, со стоявших из мешковатых шаровар и белых рубах с широкими рукавами, поверх которых были надеты черные кафтаны. На шее у всех были повязаны красные шарфы. Завершали наряд надетые слегка набекрень черные шляпы. Пру с улыбкой обернулась к Александру.
— По-моему, они ужасно горды собой.
— Участвовать в таком состязании — большая честь, — ответил Александр. — Добиться ее не так-то просто. К тому же лучшему танцору достанется сегодня бочка вина — и вина превосходного, ради которого стоит постараться.
И вот мужчины начали размеренно выступать в танце, но не держась друг за дружку, а поодиночке. Пру восхищенно наблюдала за их неторопливыми, исполненными достоинства движениями. Толпа, окружившая площадь, теснилась в дверях и узких улочках по трое-четверо в ряд. Ритм танца постепенно нарастал, и зрители принялись прихлопывать в такт. Пру и Александр последовали их примеру. Они были настолько захвачены музыкой, что не заметили в толпе на том конце площади двоих людей, не хлопавших вместе со всеми.
— Сегодня в Аттиконе много народу, — гордо сказал, обернувшись к этим двоим, какой-то крестьянин. — У нас танцы и музыка…
— Да, да… — еле кивнул Деметриу. Стоявшая рядом с ним Иринна не проронила ни слова. Ее грубое загорелое лицо словно окаменело.
— Я сам видел владельца гостиниц «Эфира», — продолжал крестьянин. — А вон там Стеллас. У него много кораблей. Очень, очень богат…
Деметриу, вперивший взгляд куда-то на том конце площади, невнятно что-то пробормотал. Кто-кто, а он слишком хорошо знал, насколько богат Александр Стеллас. Для Деметриу оставалось загадкой, где Пру Кинг могла с ним повстречаться. Он наблюдал исподлобья, как она, откинув назад светлые волосы, смеялась тому, что говорил ей Александр. И без того угрюмое лицо Деметриу еще больше помрачнело от злости, и он нетерпеливо дернул Иринну за рукав. Видеть их вдвоем и наблюдать, как беззаботно они веселятся, не помышляя об опасности, было для него невыносимо. Взглянув на лицо сына, Иринна позволила себе слегка улыбнуться.
— Ты слишком много думаешь об этой английской девчонке, — нежно сказала она. — Совсем покой потерял, сынок. Но кто знает, может, вдвоем мы что-нибудь и придумаем, а? Устроим так, чтобы Александр стал чуть-чуть победнее… — Иринна вновь бросила взгляд на танцоров и посетителей таверны. — … А если хватит смекалки, то и с Пру Кинг немножко спесь собьем.