Пру тяжело шевельнулась в гамаке и тихо застонала. Голова у нее раскалывалась, а запах замызганного одеяла, которым она была укрыта, вызывал тошноту. Раздраженно оттолкнув от себя грубую шерсть, Пру открыла глаза.
— Тебе лучше? Вот и славно…
Она попыталась разглядеть говорившего, но это оказалось не так-то просто. Света здесь почти не было, и к тому же перед глазами у нее стоял туман. Было жарко, и затылком Пру чувствовала на подушке что-то мокрое.
— Ч-что случилось? Где я? И кто вы такой?..
— Сразу столько вопросов!
Голос был ей знаком, но понять, кому он принадлежит, Пру не могла.
— Ну вот, теперь ты тоже поняла, как это неприятно, когда тебя бьют по голове!
— Кто вы?!
Пру попыталась сесть, но стукнулась головой о низкий потолок, и ей пришлось опереться на локоть. Незнакомец склонился к ней так, что свет из пыльного иллюминатора упал на его лицо, — и Пру испуганно охнула.
— Деметриу! Деметриу Анессис! — Это было как в кошмарном сне. — Почему вы… я хотела сказать: почему я здесь?
Пру окинула тесную и грязную каюту испуганным взглядом.
— Где я?
Заметив ее испуг, он по-волчьи усмехнулся и пожал плечами.
— Во всяком случае, не на Каленосе… Где-то в Эгейском море. Кто знает! Да и какая разница?
— Но… вы должны мне сказать, дуда вы меня везете? Вы не имеете права…
— А тебе не кажется, что ты передо мной в небольшом долгу за тот удар?
Он придвинулся ближе, и Пру поморщилась, почувствовав, как разит чесноком у него изо рта.
— Я даю тебе шанс исправиться. Сейчас мы на моторной лодке — направляемся к маленькому острову, где мы наконец окажемся наедине: ты и я…
Изумленно уставившись на него и с трудом понимая, о чем он говорит, Пру осторожно потрогала большую шишку на затылке. Неужели Деметриу действительно думал, что подобная месть пройдет для него безнаказанно? Но ведь здесь был замешан не только Деметриу. Она смутно припомнила какую-то бухту. Но кто с ней был? Определенно не он…
— Интересуешься, что мы здесь делаем? — с усмешкой продолжал он, проводя пальцем по шее Пру. — Пока, считай, ничего. Я жду, когда ты придешь в себя. Но скоро мы сойдем на землю, и тогда…
Деметриу помолчал, с удовольствием разглядывая ее испуганное лицо.
— Тогда мы, пожалуй, продолжим с того, на чем остановились в прошлый раз. Когда ты огрела меня лампой…
В голове у Пру постепенно прояснялось. Сдернув с себя вонючее одеяло, она попыталась сесть. В тусклом свете иллюминатора трудно было что-либо разглядеть, но Деметриу и сваленные в углу чемоданы с сумками она видела достаточно отчетливо. Удивленно посмотрев на чемоданы, Пру вдруг поняла, что это означает. Кто-то принес сюда ее вещи! Значит, все было спланировано заранее! Пру запаниковала.
— Вы с ума сошли! С ценностями вам далеко не уйти. Когда Александр… когда мистер Стеллас узнает…
— Я думаю, он уже узнал, — примирительно заметил Деметриу. — Анжелика, наверное, все ему расскажет.
— Анжелика!
Это было новое потрясение, но к ней постепенно возвращалась память. Все это — дело рук Карло Монтеккино и Анжелики. Перед глазами у нее всплыло безжизненное тело Александра, лежащего на полу в его кабинете. Значит, у них с Деметриу сговор!
— Но он ей не поверит!
— Не думаю. Когда он узнает, что ваше появление на вилле было частью тщательно продуманного плана с целью похищения сокровищ…
— Нет! Это не так…
— Я, положим, это знаю. И вы тоже. Но не он.
Склонившись к ней, Деметриу толкнул ее обратно и слегка коснулся ее губ своими губами. Задрожав всем телом, Пру отдернула голову. Ее виски до сих пор ныли после удара Карло, а в голове носились испуганные мысли.
— Он, конечно, это узнает, когда золотое блюдо и прочие драгоценности пройдут через руки афинских торговцев. Но они, несомненно, исчезнут в чьей-нибудь частной коллекции, пополнив состояние Анессисов. Не думаю, что ему удастся напасть на наш след. Мы исчезнем на нашем собственном маленьком острове, где ты научишься меня любить…
— Теперь я знаю: вы сошли с ума… — начала Пру, с дрожью упав на подушку. — Мне плохо…
В тесной каюте нечем было дышать, и во рту у нее пересохло. Подозрительно взглянув на нее, Деметриу понял, что она не притворяется.
— Я принесу тебе попить. Не советую болеть в этой каюте. Кроме нее и палубы, здесь ничего нет.
Он поднялся.
— И не думай, что сможешь улизнуть, раз я ушел. Каленос вот уже полчаса как скрылся из виду. Бежать тебе некуда.
Открыв дверь на том конце каюты, он вошел в закуток, который Пру приняла за камбуз. На этой старой развалине даже на стакан воды особо рассчитывать не приходилось, но Пру приказала себе не распускаться. Застряла она здесь, кажется, надолго — во всяком случае, до тех пор, пока не представится возможность позвать кого-нибудь на помощь. Хотя откуда возьмется эта возможность на маленькой лодке посреди Эгейского моря, Пру представляла с трудом.