— Нет… это смешно… — Она попыталась его оттолкнуть, но он слишком крепко сжимал ее в объятиях. — Зачем вы приехали?
— Думаешь, мне не надо было убедиться, что ты жива и невредима? — прошептал он, касаясь губами ее волос. — После всего, что случилось…
— Возможно…
Пру высвободилась из его объятий и оперлась на стол, пытаясь унять дрожь в ногах. Эта встреча превзошла самые худшие ее ожидания! И зачем только отец Спиридион позволил Александру привести ее сюда? Все равно ведь ничего не изменится — зачем же продлевать ее мучения?
— Я… я полагала… — начала она и умолкла. Во рту у нее пересохло. — Я полагала… что Анжелика…
— Анжелики на Калекосе больше нет, — сдержанно сказал Александр. — И Карло тоже. Я настоял, чтобы их взяли под стражу в Афинах, и полиция пошла мне навстречу.
— Взяли под стражу? — Во взгляде Пру читалось изумление. — Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что они арестованы по подозрению в вооруженном ограблении, — ответил Александр, и в уголках его рта появились жесткие складки. — Что касается Деметриу, то он тоже получит по заслугам. Найти улики против Иринны сложнее, но это уже дело полиции.
— Но Анжелика!
Пру была поражена, представив себе изысканную и избалованную красавицу в афинской тюрьме.
— Ваша… ваша будущая жена…
Теперь настал черед Александра удивляться.
— С чего ты решила? Разве я когда-нибудь говорил, что собираюсь жениться на Анжелике?!
— А зачем было говорить? — пробормотала Пру. — Дуайт мне все сказал… и Анжелика тоже…
— О, Боже! Неужели твое сердце ничего не шепнуло тебе тогда, в Нисомской роще? Когда я поцеловал тебя…
Пру отвернулась, боясь взглянуть ему в глаза. Он поцеловал ее — и он не помолвлен с Анжеликой! Значит, все это время она не так его понимала?
— Неужели ты думаешь, что я вроде Деметриу? — продолжал Александр с непривычной для него неуверенностью в голосе. — Неужели мой поцелуй был для тебя всего лишь — как это у вас в Англии называется — сексуальным преследованием, что ли? Мне это и в голову не могло прийти. Я с тех пор об этом думал просто с ужасом.
— Нет! Я так не думала! О, нет же! — Испугавшись собственных слов, Пру снова взглянула на Александра, и в ее голубых глазах он прочел искреннюю мольбу. — Поверьте мне! Просто я знала, что не должна…
Голос ее прервался, но Александр хотел знать всю правду.
— Не должна чего, Пру, дорогая?
— Я знала, что не должна в вас… в тебя влюбиться, — еле слышно закончила она. — Если ты собирался жениться на Анжелике…
— Черт побери эту Анжелику! Ну что мне сделать, чтобы ты поверила, глупенькая, прекрасная ты моя наяда, что с той минуты, как я впервые тебя увидел, ни о какой Анжелике и речи быть не могло! Я люблю только тебя, дорогая, тебя и никого больше. Я так хочу, чтобы ты стала моей женой, как ничего в жизни не хотел! Вот почему я последовал сюда за тобой… — Он вдруг странно рассмеялся. — Даже рискуя, что меня вновь сравнят с Деметриу! Но я должен был тебя найти и услышать из твоих уст, что ты меня любишь, — даже если бы для этого мне пришлось отправиться за тобой на край света…
Пру словно не слышала его. Все ее мечты, все ее сокровенные желания вдруг сбывались на глазах, и она никак не могла в это поверить. Поверх высушенного солнцем клочка земли, принадлежавшего отцу Спиридиону, она бросила взгляд на каменную церковную ограду. Глубокий голос священника еле слышно доносился до них словно из глубины столетий, но и он казался Пру более реальным, чем то, что пытался объяснить ей Александр. Было ясно, что он не собирается уходить, не получив от нее ответа. Теперь, когда к нему возвращалась понемногу былая уверенность, он снова заключил Пру в объятия и пальцем легонько приподнял ее подбородок.
— Я жду ответа, Пру, и не отпущу тебя до тех пор, пока его не услышу. Посмотри на меня и скажи: разве я похож на Деметриу? Разве ты тоже хочешь меня забыть? Или ты все-таки выйдешь за меня замуж?
— Конечно, выйду, — мягко сказала она, — если ты действительно меня любишь. Я-то всегда тебя любила, и повода сомневаться в этом у тебя не было.
— Если бы!
Его голос прозвучал неожиданно глухо. Зарывшись лицом в ее волосы, он целовал ее шею и нежные впадинки за ушами.
— Когда ты ледяным голосом сравнила меня с Деметриу — с Деметриу, самым отъявленным распутником во всей Кальтии! Я даже не знал, чего мне больше хочется: то ли задушить тебя, то ли зацеловать до смерти…
Наконец-то Пру могла позволить себе засмеяться. Запустив пальцы в курчавые темные волосы Александра, она притянула к себе его голову, и они слились в поцелуе, в котором была и преданность, и обещание счастья. Здесь, на Кирионе, все вдруг встало на свои места, так что теперь Пру знала: что бы ни случилось с ней в будущем, ничто не имеет значения, пока они с Александром будут вместе.