Вместо того, чтобы подглядывать, Элизабет оглядела сад поверх изгороди, отмечая пышно разодетых гостей, которые, смеясь и болтая, мало-помалу перемещались к дому, где после ужина должны были начаться танцы. Ее взгляд безучастно скользнул по мужчинам в пастельных атласных бриджах и ярких жилетах и камзолах. Они показались ей похожими на пестрых павлинов и попугаев.
— А кого я должна увидеть?
— Мистера Яна Торнтона, глупая! Нет, подожди, сейчас ты его уже не увидишь. Он вышел из-под света фонарей.
— А кто он — этот Ян Торнтон?
— Ян Торнтон — это Ян Торнтон, и кто он такой, никто в точности не знает! — сказала Валери и затем добавила тоном, каким сообщают особенно поразительные новости: — Некоторые говорят, что он внук герцога Стэнхоупского!
Как и все юные дебютантки, Элизабет должна была изучить книгу пэров — книгу, перед которой в свете благоговели так же сильно, как пресвитерианцы перед Библией.
— Герцог Стэнхоупский уже немолод, — вспомнила Элизабет после некоторого размышления, — и не имеет наследника.
— Да, это всем известно. Но говорят, что Ян Торнтон… — голос Валери упал почти до шепота, — его незаконнорожденный внук.
— Понимаешь, — авторитетно заверила ее Пенелопа, — у герцога Стэнхоупского был сын, но он отрекся от него много лет назад. Мне рассказывала мама, она говорит, что тогда был страшный скандал.
При слове «скандал» все головы сблизились, и она продолжила:
— Сын старого герцога женился на дочери шотландского крестьянина, который в придачу оказался наполовину ирландцем! Это была совершенно ужасная особа, ровным счетом ничего из себя не представлявшая. Так что это, должно быть, его внук.
— Все так думают только потому, что у него такая же фамилия, — высказалась Джорджина с типичным для нее скептицизмом, — в то время как это достаточно распространенное имя.
— Я слышала, он так богат, — вставила Валери, — что однажды в Париже на одном из светских приемов, играя в карты, сделал ставку в двадцать пять тысяч фунтов, и это притом, что игралась одна-единственная партия, просто для развлечения!
— О, ради Бога, — с презрением сказала Джорджина, — он сделал это не потому, что богат, а потому, что неисправимый игрок! Мой брат знает его, и он говорит, что Торнтон — самая заурядная личность, человек, у которого нет ни прошлого, ни воспитания, ни связей, ни богатства!
— Я тоже слышала это, — признала Валери, снова вглядываясь в просвет между кустами. — Смотри! — вскрикнула она. — Сейчас его видно. Леди Мэри Уоттерли прямо-таки кидается на него!
Девушки так сильно наклонились вперед, что чуть не свалились в кустарник.
— Я чувствую, что просто растаю, если он посмотрит на меня.
— Этого не может быть, — с деланной улыбкой сказала Элизабет, понимая, что ей тоже пора принять какое-то участие в беседе.
— Ах, ты же не видела его!
Элизабет и не нужно было его видеть, она прекрасно знала, какого сорта мужчины нравятся ее подругам: светловолосые, голубоглазые щеголи в возрасте от двадцати до двадцати четырех лет.
— Полагаю, у Элизабет слишком много богатых поклонников, чтобы она обратила внимание на какого-то мистера, как бы он ни был красив и загадочен, — сказала Валери, видя, что Элизабет продолжает держаться в сторонке и поддерживает разговор лишь из вежливости. Элизабет показалось, что комплимент содержал изрядную долю зависти и злости, однако подозрение было настолько неприятным, что она быстро отвергла его. Она не сделала ничего плохого ни Валери, ни другим девушкам, чтобы заслужить их враждебность. Ни разу с тех пор, как оказалась в Лондоне, она не произнесла ни одного недоброго слова в чей-либо адрес, фактически она вообще никогда не принимала участия в обсуждении других людей и уж тем более не пересказывала услышанное. Даже сейчас ей было ужасно неловко оттого, что они следят за этим мужчиной и обсуждают его в таком тоне. Элизабет всегда казалось, что любой человек имеет право на уважение, независимо от положения, которое он занимает. Конечно, такого мнения придерживалось меньшинство, и в глазах света оно граничило с ересью, и потому она держала свои взгляды при себе.
В данный момент девушка почувствовала, что ей следует проявить лояльность по отношению к подругам: им может показаться, что Элизабет задается, если она не присоединится к их забаве и откажется разделить их восторг перед мистером Яном Торнтоном. Попытавшись настроиться на их лад, она улыбнулась Валери и сказала: