Элен, с застывшим лицом и устремленным в пространство взглядом, тянула виски, а в самолете стоял тихий благоговейный шепот. На нее украдкой косились; соседка с одутловатым лицом предложила ей свой, личный, январский экземпляр «Космополитен»; потом явился капитан собственной персоной, чтобы выразить Элен свое почтение. А стюардессы – те были так благодарны, что чуть не на колени перед ней становились. Все это неважно. Ничто не имеет значения. Нужно будет заполнять бланки, ждать пересадки в Чикаго, потом будет обычный, нормальный перелет в Нью-Йорк, с опозданием всего на восемь часов. Там ее встретит мама с сочувствующим и смиренным лицом; она будет столь тактична, что даже не упомянет ни о Рое, ни о школе, ни о мрачных обстоятельствах переезда: потере новой микроволновки и мебели, вынесенной на свалку. Мама будет улыбаться, и Элен попытается в ответ тоже улыбнуться. «Это все? – спросит мама, заметив сумку, переброшенную через плечо. – У тебя ведь должен быть какой-то багаж?» Потом они пойдут по застеленному ковролином коридору – две женщины, попавшие в ловушку – а на улице будет идти снег, и каникулы уже на носу; и мама возьмет ее под руку, улыбнется и спросит, просто, чтобы сказать что-нибудь, неважно что: «Как перелет, он был удачным?»