— Будем считать, что вы появились весьма кстати, и поэтому первое место досталось именно вам.
Се Лянь расплылся в улыбке.
— Что ж, идёт. Если посмотреть с этой стороны, одним радостным событием в моей жизни стало больше.
— Не приходит ли вам в голову, по какой причине вы оказались на первом месте?
— Я оправдал всеобщие надежды?
— В таком случае, извольте выслушать причину. Будьте любезны, взгляните вон на тот колокол.
Се Лянь обернулся, проследив за направлением, в котором она указала, и увидел среди плывущих облаков неописуемо прекрасный храм из белой яшмы, окруженный беседками и павильонами, фонтанами и прекрасными птицами.
Так и не обнаружив ничего похожего на колокол, он спросил:
— Вы, должно быть, ошиблись. Никакого колокола там нет!
— Я не могла ошибиться. Смотрите внимательнее, разве вы не видите?
Се Лянь ещё раз внимательно пригляделся и предельно честно ответил:
— Не вижу.
Линвэнь кивнула.
— Вы и не должны его увидеть. Ещё совсем недавно колокол висел на месте, но едва вы вознеслись, он упал, не выдержав потрясения.
Се Лянь:
— …
— Колокол тот был старше вас, и всё же, имея шумный и весёлый характер, каждый раз, когда смертный возносился на Небеса, он приветствовал его радостным звоном. Но стоило вам вознестись, он стал звонить словно умалишённый, ни на миг не останавливаясь, и, в конце концов, сорвался с колокольни и затих. При этом придавив проходящего внизу небожителя.
Се Лянь произнес:
— Так… сейчас с ним всё хорошо?
— Нет, колокол всё ещё не починили.
— Я спросил о небожителе, которого придавило.
— Придавленный оказался одним из Богов Войны, он немедленно разбил колокол пополам ударом руки. Но это ещё не всё. Прошу вас, взгляните на тот золотой дворец. Видите?
Она вновь указала направление. На этот раз Се Лянь увидел среди безбрежных облаков сверкающие золотой глазурью крыши.
— Ага, на этот раз вижу.
Линвэнь вновь возразила:
— Увидели, но не должны были увидеть. Первоначально на его месте было пусто.
Се Лянь:
— …
— В момент вашего вознесения золотые дворцы небожителей сотрясались с такой силой, что рухнули золотые колонны и посыпалась золочёная черепица, некоторые из дворцов не удастся восстановить в короткий срок, поэтому пришлось временно поставить несколько новых.
— Я несу ответственность за случившееся?
— Именно так.
— Ох… — Се Лянь решил ещё раз уточнить: — Так значит, стоило мне вознестись, я сразу вызвал на себя гнев стольких небожителей?
— Если бы вам удалось заслужить прощение, возможно, они сменили бы гнев на милость.
— И как же мне заслужить прощение?
— Очень просто. Восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей.
Се Лянь не смог сдержать смех.
Линвэнь уточнила:
— Разумеется, я понимаю, что вам не набрать и десятой части.
— Как бы это сказать, мне крайне неудобно вам говорить такое, но потребуй вы даже одну десятитысячную часть, она всё равно оказалась бы мне не по силам, — искренне признался Се Лянь.
Молитвы простых смертных превращались в магическую мощь небожителя, ну а каждая палочка благовоний, возжигаемых в его честь, и каждое подношение называлось «добродетелью».
Отсмеявшись, Се Лянь серьезным тоном спросил:
— Может быть, вы хотите сразу спихнуть меня вниз одним пинком, а лишь после этого выдать мне восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей?
Линвэнь покачала головой.
— Я — Бог Литературы. Если желаете получить хорошего пинка, лучше вам обратиться к Богу Войны. Чем сильнее он вас пнет, тем больше добродетелей вы получите.
Тяжело вздохнув, Се Лянь ответил:
— Дайте мне немного времени, я должен обдумать дальнейшие действия.
Линвэнь сочувственно похлопала его по плечу со словами:
— Не стоит предаваться унынию, из любого положения можно найти выход.
Се Лянь ответил:
— В моем случае на месте выхода окажется пропасть.
Восемьсот лет назад, в период, когда культ наследного принца Сяньлэ находился на вершине процветания, набрать восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей для него не составило бы труда, Се Лянь бы собрал их мгновенно, не моргнув и глазом. Но те времена ушли безвозвратно, а сегодня в мире смертных не осталось ни одного его монастыря или храма, все были сожжены подчистую. Ни последователей, ни молитв, ни подношений.
Что тут скажешь. На все вопросы ответ был один — этого нет, того нет, вообще ничегошеньки у него нет!