– Владыка лишился рассудка?! – Се Лянь не верил собственным ушам.
– Циин больше никогда не затмит тебя, и никто не посмеет забыть твоё имя, – неторопливо произнёс Цзюнь У.
Инь Юй отступил на несколько шагов:
– Я… я… я…
От волнения Се Лянь едва не позабыл, что привязан к стулу. Затаив дыхание, он обеими руками вцепился в него и наклонился вперёд. По меньшей мере в одном Цзюнь У был прав: принц тоже видел, что Инь Юй стремится в небесные чертоги. Не так-то просто смириться с потерей заветной мечты.
Можно ли с уверенностью сказать, что Инь Юй не затаил злобу на Цюань Ичжэня? Конечно, нет. Когда людей столько связывает, их отношения куда сложнее, чем «люблю» или «ненавижу». Да и ненавидеть можно по-разному. Инь Юй был мягким человеком, легко поддающимся чужому влиянию. Се Лянь слишком плохо его знал, чтобы предугадать, как он себя поведёт. Оставалось лишь молча молить: «Пожалуйста, осторожнее!»
– Я… я…
Инь Юй долго не мог оправиться от потрясения, какое-то время он сидел, закрыв лицо ладонями, а затем наконец поднял голову. В глазах его заблестел нехороший огонёк. Он посмотрел на Цюань Ичжэня, избитого до потери облика, а затем прошептал:
– Владыка… вы правда… можете передать мне его духовные силы?
У Се Ляня сердце упало, а Цюань Ичжэнь вскрикнул:
– Шисюн?!
– Сейчас ты сам в этом убедишься, – пообещал Цзюнь У.
Инь Юй ещё сомневался:
– А… сможет ли он вернуть их? Это ведь его силы, и если он пожелает…
– Только если ты согласишься или после твоей кончины.
– Цюань Ичжэнь ведь не умрёт? – Этого Инь Юй не хотел. – Что с ним станет?
– Ничего. Процесс довольно болезненный, но не более. В конце концов, кто в этом мире никогда не страдал? Как с ним поступить – убить или оставить в живых – решать только тебе.
– А как быть с другими небожителями? Если эта новость распространится…
– Подумаешь, небожители, – улыбнулся Цзюнь У. – Они лишь букашки, которых можно раздавить одной ногой. Сгинут эти – на их место придут новые. Ты сменишь облик и имя, придумаешь себе историю, и никто ничего не узнает.
Он говорил так небрежно, будто речь шла об остывшем чае, который стоит вылить, чтобы освободить чашку. Будто для него это дело привычное.
– В новых чертогах вышних Небес… какое я займу положение?
– Линвэнь – моя левая рука, ты станешь правой. Кроме меня, выше вас не будет никого.
– Ладно! – Инь Юй стиснул зубы. – Только не забудьте о вашем обещании! Итак, теперь… – Он не договорил и перевёл взгляд на Цюань Ичжэня.
– Как пожелаешь.
В то же мгновение лицо Циина вдруг исказилось, изо рта, носа, глаз и ушей – отовсюду хлынула кровь. Он обхватил голову руками и принялся кататься по полу. Одновременно тело Инь Юя вспыхнуло божественным сиянием, которое разгоралось всё сильнее. Лицо его озарилось ярким светом, он поднял руку, направляя удар, – и крыша дворца с грохотом обрушилась!
Инь Юй опустил голову, взглянул на обломки вокруг, затем на свои руки и медленно сжал кулаки. Цзюнь У смотрел на него как на ребёнка, которому только что подарили игрушку:
– Как ощущения?
– Я никогда не испытывал подобного, – пробормотал Инь Юй. Затем он обернулся в сторону Цюань Ичжэня, который истошно кричал, извиваясь на полу, и нахмурился. – Мой наставник однажды сказал: «Цюань Ичжэнь рождён, чтобы вознестись, его талант дарован Небесами». Это и есть та самая сила?
– Отныне она твоя.
Инь Юй медленно кивнул. А затем нанёс ещё один удар.
В него он вложил все силы Цюань Ичжэня, всю мощь, на которую был способен, и комнату заполнило белое светящееся облако. Не мешкая Инь Юй нарисовал правой рукой в воздухе огромное искрящееся кольцо, бросил его вперёд, прямо на Цзюнь У, и тот замер, словно боясь задеть барьер ногой. Под пристальным взглядом Владыки Инь Юй поднял с пола Цюань Ичжэня.
– Ты передумал в последний момент? Не хочешь объясниться? – невозмутимо поинтересовался Цзюнь У.
Инь Юй молча закинул Циина себе на спину.
– Такой поступок, разумеется, говорит о высоких моральных качествах и заслуживает похвалы. Однако ты уверен, что хочешь именно этого? Ты несколько сотен лет шёл против воли сердца. Собираешься и дальше принуждать себя?
Инь Юй по-прежнему не отвечал.
– Ты в самом деле не питаешь ни капли ненависти к тому, кого пытаешься спасти? Неужели он тебе не опротивел?
Инь Юй до хруста сжал кулаки. Терпение его лопнуло, он резко обернулся и рявкнул:
– Ненавижу! На дух не переношу! Но что с того?
Цюань Ичжэнь встрепенулся и, разбрызгивая кровь изо рта и из носа, забормотал: