А кроме того, какой-то частью своего существа Джейсон хотел взять реванш за одно из нескольких проигранных им в жизни сражений. Чудовищно избалованный ребенок разлучил его с одной из немногих женщин, которую, как ему думалось, Джейсон мог бы полюбить, и долгие годы после этого он сожалел о том, что не остался с нею и не боролся за нее. Только в прошлом году он снова увиделся с той женщиной. Она счастливо вышла замуж за делового партнера Джейсона и выглядела прекрасно. У них был большой дом в Лонг Айленде и даже двое собственных детей. Теперь сорокапятилетний Джейсон думал о том, что его жизнь могла бы быть такой же, если бы он остался и сражался за эту женщину, если бы не позволил тринадцатилетнему ублюдку победить себя.
- Я сделаю это, - тихо сказал он. - Я останусь и присмотрю, чтобы мальчишка был чем-то занят, когда ты будешь уходить со своей Эйми.
- Это будет нелегко.
- По-моему, ты думаешь, что все остальное в моей жизни легко.
- Ты еще не видел этого ребенка и не знаешь, насколько к нему привязана Эйми.
- Не беспокойся об этом. Я умею справляться со всем, что обрушивается на меня. Я буду заботиться о нем целую неделю, и если ты за это время не покоришь эту женщину, тогда ты не заслуживаешь ее.
Вместо того чтобы рассыпаться в благодарностях, чего ожидал Джейсон, Дэвид снова уставился в свой бокал.
- Теперь то что? - взорвался Джейсон. - Разве недели недостаточно? - Ум его стремительно заработал. Сколько игр команд малой лиги может посетить человек, не свихнувшись при этом? Слава Богу, существуют сотовые телефоны, так что он всегда мог работать, сидя на самых дешевых местах стадионов. А если он попадал в цейтнот, то всегда мог вызвать мисс Паркер. Та была способна работать в любое время, над чем угодно и где угодно.
- Я хочу, чтобы ты поклялся.
При этих словах брата Джейсон побагровел.
- Уж не думаешь ли ты, что я нарушу свое слово?
- Ты можешь поручить дело кому-нибудь другому.
- Черта с два! - взорвался Джейсон, но тут же опустил глаза, чтобы брат не мог их увидеть. Если бы люди, с которыми он имел дела в Нью-Йорке, знали его так же хорошо, как его брат, он никогда не заключил бы ни одной сделки. Я буду заботиться об этом мальчике неделю, - более спокойно проговорил он. - Я буду делать все, что ему нравится. Даже дам ему ключи от своей машины.
- Вот и нет, ведь у тебя здесь нет машины, забыл об этом?
- Тогда я куплю автомобиль и, черт возьми, отдам ему, ладно? - Решительно, Дэвид заставлял его усомниться в себе. - Послушай, давай устроим это шоу на дороге. Чем скорее я с этим покончу, тем скорее смогу отсюда убраться. Когда я встречусь с этим образцом женской прелести?
- Поклянись! - потребовал Дэвид, глядя на брата серьезными глазами, голос его прозвучал так, как если бы ему снова было четыре года, и он требовал от своего взрослого брата обещания, что-тот его не покинет. Джейсон тяжело вздохнул.
- Клянусь, - пробормотал он и, не удержавшись, осмотрелся вокруг - не услышал ли этого кто-нибудь из посетителей бара. Всего за какие-нибудь полчаса он превратился из-заправилы бизнеса в чумазого мальчишку, принесшего «кровавую клятву». - Разве я когда-нибудь говорил тебе, что ненавижу Рождество?
- Как ты можешь ненавидеть то, в чем никогда не принимал участия? - спросил Дэвид с насмешливой ухмылкой. - Поднимайся и пошли. Может быть, нам повезет, и мальчишка будет спать.
- Могу ли я обратить твое внимание на то, что сейчас два часа ночи? Не думаю, чтобы твоему маленькому ангелу понравилось наше вторжение.
- Что ты скажешь, если мы подойдем к ее дому и просто уйдем, увидев темными все окна. Но, если одно будет освещено, значит, она не спит, и мы нанесем ей визит, согласен?
Джейсон кивнул, допивая остатки виски, но ему не понравилась мысль, пришедшая ему в голову. Что за женщина могла выйти замуж за такого мужчину, как Билли Томпкинс? И какая женщина всю ночь не ложится спать? Единственным ответом на это, кажется, может быть только пьяный дружок.
Когда они вышли из бара и направились к машине, в которой Джейсона ожидал шофер, Джейсон принялся приводить в порядок свои мысли об этой женщине, которая настолько увлекла его брата, что тот хотел жениться на ней. Компрометирующие ее факты были налицо: пьяница муж, избалованный ребенок, ночной образ жизни.
Сидя в машине, Джейсон посмотрел на младшего брата и поклялся себе, что убережет его от этой женщины сомнительного поведения, а по мере приближения к городской окраине он уже мысленно рисовал себе ее образ. Он живо представил себе ее обесцвеченные волосы, повисшую между губами сигарету. Не старше ли она Дэвида? Он такой молодой, такой невинный. За всю жизнь он лишь несколько раз уезжал из Абернети и совсем не знал мира. Любому сообразительному проходимцу легко его одурачить.
Обернувшись, Джейсон серьезно посмотрел на брата.
- Клянусь, - мягко сказал он, и Дэвид улыбнулся в ответ. Джейсон отвернулся. При всем том, что его брат частенько бывал утомителен и даже вызывал раздражение, в его власти было дать Джейсону почувствовать себя достойным того, что говорил о нем его бухгалтер.
Глава 2
Старая «Сальма» предстала перед Джейсоном в еще более плачевном состоянии, чем он ее помнил. Краска с фасада за пятнадцать лет полностью облезла, а одна сторона крыльца сильно покривилась. Судя по тому, что было видно в лунном свете, крыша вряд ли могла укрыть кого-нибудь от дождя.
- Видишь, я же говорил тебе, - воскликнул Дэвид, - во всех окнах свет! Этот парень никогда не спит и, не отпускает от себя мать всю ночь!
Джейсон взглянул на брата и подумал, что чем скорее он избавит его от этой мегеры, тем будет лучше.
- Пошли, - позвал его Дэвид, выйдя из машины и направляясь по выложенной выщербленными плитками дорожке к сильно покосившейся ограде. - Ты в ужасе от того, что видишь? Если бы ты…
- Если бы я… то ты вселил бы в меня мужество, да? - поднял бровь Джейсон.
Дэвид ухмыльнулся, сверкнув в лунном свете влажной белизной зубов, и чуть ли не взлетел по ступенькам крыльца к входной двери.
- Не наступай на эту ступеньку, она… О, извини, тебе больно? Дому не помешал бы некоторый ремонт.
Потирая голову там, куда пришелся удар провисшей доски навеса, Джейсон криво улыбнулся брату:
- Вот именно.
Но Дэвид, уже громко стучавший в дверь, казалось, не услышал Джейсона. Не прошло и нескольких секунд, как ее открыла молодая женщина… И Джейсон разинул рот от изумления - она была совсем не такой, какую он ожидал увидеть.
Эйми отнюдь не была сиреной, завлекающей мужчин; она не вдохновляла на написание сонетов в честь ее красоты. Непохоже также, что ее должны интересовать мужчины, падавшие к ее ногам, сгорая от вожделения. У нее были длинные, зачесанные назад темные волосы, выглядевшие так, словно их пора помыть. Никакой косметики на лице цвета слоновой кости с несколькими светлыми пятнышками на подбородке. Большие темные глаза, казалось, были в пол лица, а что касается фигуры, то Эйми была невысокой и хрупкой на вид, и, судя по тому, как под тканью платья проступали кости, ей следовало бы получше питаться. Единственной заслуживающей внимания деталью были ее громадные груди, на которых красовались два больших влажных круга.
- Проклятье! - воскликнула она, оглядев себя, и тут же стремительно убежала в дом со словами:
- Проходите, Дэвид, чувствуйте себя как дома. Слава Богу, Макс только что уснул. Я предложила бы вам джину, но у меня его нет, поэтому вы вполне могли бы обойтись пятидесятилетним коньяком, которого у меня тоже нету.
- Спасибо, - в тон ей отозвался Дэвид. - В таком случае я буду шампанское.
- Рассчитывайте и на меня - полное ведро! - донесся из темного дверного проема ответ.
Дэвид посмотрел на Джейсона, словно желая сказать: разве она не остроумнейший из всех встречавшихся тебе людей?
Но Джейсон оглядывал комнату. Прошло много времени с тех пор, как он оставил то, что Дэвид называл его «домом в облаках». «Ты так много времени проводишь - по существу живешь - в частных реактивных самолетах, частных отелях и всяких других частных местах, что забыл, как выглядит остальной мир», - постоянно укорял его брат. И вот теперь Джейсон с недовольным видом рассматривал комнату. И первое, что пришло ему в голову, можно определить одним словом - «убожество». Все здесь не подходило одно к другому, вообще было какими то разношерстным. Какой-то старый уродливый диван, обитый потертой коричневой тканью, ужасное старое кресло, обтянутое ветхой набивной тканью с рисунком в виде подсолнухов и банановых листьев. Роль кофейного столика исполнял громадный деревянный барабан, видимо, служивший в свое время для намотки какого-нибудь шланга, раскрашенный в виде орнамента из цветов фуксии.