— Я прошу прощения, но…
— Хорошо, что вы просите его. Дэйв сейчас один дома. Он очень расстроен из-за того, что Сьюзен Грейнджер наговорила ему сегодня. Она поделилась с ним своим мнением обо мне, заявила, что я ничтожный человек, а также выдала массу другой весьма обидной информации, половина из которой вранье.
— Что?
— Не кто иной, как Сьюзен Грейнджер, облила меня грязью, но мы-то с вами знаем, что вы — единственная, кто распространяет обо мне подобные сплетни. Вы постарались на славу, чтобы никто в этом городе не забыл, как вы сняли Брэнда с греховного крючка, на который его поймала дочка городской пьяницы. Вы также дали понять этим людям, как вам ненавистно то, что мы снова вместе.
Дэни старалась не повышать голос, но по той бледности, которая залила лицо Элеоноры, поняла, что ее речь вышла достаточно громкой.
Свекровь встала, подошла к окну и посмотрела в ту сторону, где находился дом Грейнджеров.
— Я уже несколько месяцев не разговаривала со Сьюзен Грейнджер, — проронила она.
— А вам это и не нужно было. Вы везде показывали свое отношение ко мне — в загородном клубе, в магазине да бог знает где еще. Я устала от всего этого, и Брэнд — тоже.
Элеонора повернулась и посмотрела на Дэни:
— Ты не должна так со мной разговаривать. И не имеешь права говорить за моего сына.
— Возможно, вы правы. Но по-моему, он и так достаточно ясно высказал вам свое мнение. Я знаю, он говорил вам, что хочет, чтобы не только вы относились ко мне и сыну с уважением, но и убедили всех своих знакомых поступать так же.
— Я не могу контролировать мысли и поступки людей. — Губы Элеоноры упрямо сжались, а сверкающие глаза смотрели сквозь Дэни, будто ее тут и не было.
Почему-то это надменное выражение разозлило Дэни больше, чем все слова.
— Вы преуменьшаете свои способности мадам, — саркастически процедила Дэни.
Она глубоко вздохнула.
— Все зашло слишком далеко. Это принесло боль моему сыну. Если это не прекратится, то это коснется и малыша, который еще не родился.
— Вы ведь не думаете, что я способна намеренно причинить боль Дэвиду или еще не родившемуся младенцу, чей грех состоит только в том, что он будет…
— Моим и Брэнда ребенком? — В этот момент самообладания Дэни хватило только на то, чтобы не закричать на Элеонору. — Это не грех, равно как и то, что никакой моей вины нет в том, что я родилась от своей матери. Я не могла выбирать, так же как и этот ребенок не сможет ничего поделать с тем, что его мать — я!
— Грехи отцов…
Дэни не выдержала бы, если бы Элеонора сейчас подняла вверх правую руку, призывая в свидетели Господа.
— Прекратите! Я знаю все о том, как жить с грехами своих родителей. Их грехи не стали моими, равно как и мои грехи не перейдут к моим детям.
— Ты — единственная в нашем городе, кто забеременел в шестнадцать лет. Этого никогда бы не произошло, если бы у тебя были приличные родители и хороший дом.
— Правда? Ваш сын тоже принял некоторое участие в моей беременности. Я уверена, вы не будете отрицать, что у него был и хороший дом, и заботливые родители, все преимущества, каких не было у меня.
Его мать смотрела на нее так, будто готова была убить ее на месте. Дэни посмотрела на часы и решила, что на этом можно и закончить их разговор. Ей нужно успеть на самолет. Она посмотрела Элеоноре в глаза:
— Я улетаю в Милуоки на пару дней. Я могу рассчитывать, что вы позаботитесь о Дэйве? Я не смогла дозвониться до Брэнда.
Свекровь кивнула и проводила Дэни до двери. На улице Дэни оглянулась — Элеонора стояла в дверном проеме и смотрела ей вслед. Она стояла так до тех пор, пока машина Дэни не скрылась из виду.
Когда Брэнд вернулся домой, он не увидел машины Дэни. Он позвал ее, но не получил ответа. Что-то случилось? Ребенок? Он проверил свой сотовый телефон, тот работал. Может быть, она оставила записку?
Он вошел в дом. Где же она, черт побери? С балкона спальни он увидел Дэйва. Брэнд, зная, что его сын должен готовиться к экзаменам, а не сидеть на берегу и пялиться на воду, заподозрил неладное. Он надел шорты и старую футболку и быстро вышел из дома.
— Где твоя мама? — Брэнд сел на скамейку рядом с сыном.
— Я не знаю. И не хочу знать.
Брэнд видел, что Дэйв плакал. Неуважительный ответ мальчика привел его в ярость.
— А я хочу знать! Если ты сказал или сделал что-то, что расстроило твою мать, клянусь, ты об этом пожалеешь! Пошли. Пошевеливайся, Дэйв.
— Она уехала около часа назад. Я слышал, как она заводила машину. — Дэйв уставился на отца. — Но меня это не волнует. И тебе тоже должно быть все равно. Она — ничтожество. Моя мать использовала меня, чтобы выйти за тебя замуж. Все так говорят. И она признала это.