– Да как же проще? Куда проще-то?! Сглазила, убила…
– Ну да, для вас, местных, проще этого ничего не бывает…
– Так если бы один Агафон! Ведь каждый раз, как вернется… Скажешь, и Савельевну не она?
– С налету не скажу, но усомнюсь для порядка.
– Сомневайся, дело твое. Только Савельевна ее злословить затеяла.
– Старая была твоя Савельевна. Со дня на день могла помереть. Я ходил к ней, на ладан дышала.
Ляпа возмутился:
– На Савельевне пахать можно было! Она бы всех нас пережила… Злая была – это да… натура такая вредная.
– Вот и сгорела от злобы…
– Не сгорела бы, кабы не подпалили…
Ликтор удивленно посмотрел на него:
– Полинка же – дочь тебе! Зачем ты ее в ведьмы записываешь и слышать иного не желаешь?!
– Так если ж ведьма, то как еще? А у Савельевны перед тем еще как раз коза околела…
Повисло молчание.
Ликтор встал и прошелся по горнице.
– Чего же тебе от меня надобно?
– Найди ее! Ты можешь… И не только ее, а узнай, куда она ходит. Чтобы выжечь там все!.. Вот, я заплачу…
Ляпа полез за пазуху, достал вполне респектабельного вида городской бумажник.
– «Все» – это что же?
На сей счет у Ляпы были самые расплывчатые представления. Но он твердо стоял на своем.
– Небось, не одна она там. Какое-нибудь общество…
– Да какое общество?! Все деревенские вроде на месте, а больше вокруг на десятки верст никого нет.
– Мало ли… – туманно ответил Ляпа.
Хозяин хмыкнул:
– Ну а если придется и Полинку твою жечь? Тоже проплатишь?
Гость заморгал глазами.
– Полинку? Жечь?!..
– Так если ж порчу наводит…
Ляпа так и застыл с бумажником в руке. Видно было, что ничего подобного не приходило ему на ум.
– Ты это брось, Павел, – пробормотал он уже заплетающимся языком. – Она ведь не всегда такая была. Крохой она была, вот такой, – он показал ладонью, – отрада и сердцу услада… Ее не жечь, ее лечить надо…
– Я ведь не лекарь все-таки, думай, что городишь.
– Не лекарь, да многим помог.
– Я и не поп, чтобы беса гнать, если в ней бес сидит.
– Ты, главное, разберись, – умоляющим голосом возразил Ляпа. – Коли бес там – найдем попа… За бороду приведу…
– Ну что с тобой делать…
Ляпе показалось, что Ликтор произнес это с каким-то непонятным торжеством, но он отогнал от себя эту мысль. С чего бы Павлу торжествовать? Может быть, ему нравится просто, что к нему обратились, что власть возымел над людьми? Шут его знает…
Впервые за всю беседу Ляпа вдруг пожалел, что обратился к этому, как ни крути, чужаку, пришельцу. Возможно, еще не поздно дать задний ход…
Да, идея насчет сожжения Полинки-ведьмы нисколько не вдохновила родителя.
Он схватился за бутыль, быстро наполнил стопари в надежде, что владелец бутыли сделается покладистее.
– Знаешь, что? – заявил он отважно. – Бог с ней, с этой историей. Давай забудем. Я тебя ни о чем не просил. Вернется она, никуда не денется. А я присмотрю за ней, и если снова что неладное замечу – сразу ее в райцентр. Там и больница, и церковь…
– Э-э, нет, милый друг, – отозвался Ликтор. – Неладное, говоришь? А ну как это неладное меня самого коснется? Это теперь не только твое дело. Не боись, никто твою Полинку жечь не будет. Что у меня, понимания нет? Ступай домой и жди новостей. Я соберу кое-что и отправлюсь. Я и без тебя собирался в поход – я же не просто так здесь живу, я науку делаю.
Слово «наука» немного успокоило Ляпу.
В его представлении от науки еще никому не было худо. Правда, о расщеплении атома и карательной психиатрии, к примеру, он ничего не знал.
Самогон придал ему смелости, и он решил копнуть поглубже – сделать то, чего прежде никто не делал.
– Мы люди серые, – изрек он смиренно. – Наук не знаем совсем.
Ликтор усмехнулся:
– Ой ли? Может, и в школу не ходил?
– Ходил, конечно… Только когда это было! Все выветрилось давно… Ты у нас уже который год обитаешь – может, расскажешь чего? Или покажешь? Ну, я не знаю, – смешался Ляпа. – Намерил, может, чего каким-нибудь прибором. Давеча вот снова одна хреновина прилетала. Видели ее многие…
– НЛО, что ли?
– А кто ж его знает. По-вашему, по-научному, – оно самое.
– Давеча не видал, – заинтересованно сказал Ликтор. – Чем кончилось?
Ляпа-Растяпа довольно равнодушно пожал плечами.
– Да ничем… Все как обычно. Повисел в небесах вроде как треугольник, светился весь. Потом вот такой зигзаг сделал, – он начертил пальцем в воздухе острый угол, – сделал и только его и видели. А на лугу с утра трава примята. Кольцом, как всегда, не треугольником. И пахло, как после грозы.
– Шалят, – пробормотал Ликтор, думая о чем-то своем. – Игрища у них.