Не отвечая на вопрос, протодьякон сказал:
– Народ у вас какой-то пришибленный. На меня смотрели, как будто я с Марса свалился.
Ликтор остро взглянул на него:
– Успел пообщаться вплотную?
– Да чуть ли не с каждым, покуда тебя искал, – закрепил сказанное Пантелеймон. – Все по избам сидят, приходилось ломиться.
Он немного преувеличил – не с каждым, конечно, далеко не с каждым.
Бородач помолчал.
– Могли и на Марс подумать, – признал он в итоге. – Отчего бы и нет? Здесь со дня на день ждут конца света. Да что я тебе рассказываю – ты и сам должен знать, не просто же так пожаловал к нам. Летающие тарелки – откуда? Известно, что из космоса. А про космос здесь, кроме Луны и Марса, никто ничего не знает. Кто тебя послал – Академия наук или кто помельче?
– Помельче. Подвизаюсь, так сказать, на общественных началах. В Академии засели мракобесы почище церковников.
«Пнуть церковников – это правильно. Никогда не помешает».
– Доморощенный уфолог, значит.
– Вроде того.
– Я тоже из самодеятельности, – вздохнул Ликтор. – Разве с нею развернешься? Фондов нет, страховок нет. Правда, мне ни к чему страховка, я один как перст. Ты случайно не от общества «Солнцеворот»?
Ловушка! Такого общества, возможно, и нет. Во всяком случае, ликвидатор о нем не слышал, а он знал многие псевдонаучные организации, которые зачастую оказывались напрямую связанными с силами тьмы.
– Нет, не оттуда… На случай увечья страховка могла бы пригодиться, – заметил Пантелеймон, уклоняясь от предложенной темы.
– Увечья! – хмыкнул Ликтор. – У нас, случись беда, увечий не остается. Человек пропадает весь, без остатка. Некому выплачивать пенсию. Разве что сиротам. Но наш брат – человек обычно одинокий. Какое семейство вытерпит постоянные отлучки, экспедиции? Да и домашние, как правило, народ здравомыслящий… заведомо объявляют все твои гипотезы бредом.
– И много пропало?
– Это смотря за какой срок.
– Ну, хотя бы за время твоего проживания…
Ликтор наморщил лоб:
– Из людей – пара-тройка. А вот скотина почти вся перевелась, а частью взбесилась. Покусали ее. Пришлось забивать да жечь.
– Волки?
Ликтор покачал головой:
– Нет, волки так не рвут. Я по волкам не спец, но местные разбираются. Совсем другие отметины, говорят. Хотя случалось, что и волчьи следы, твоя правда.
– Кто же тогда?
– Ежели ты уфолог, то оно тебе без надобности. Звездоплаватели вряд ли станут драть коз и коров.
– Сами – наверное, нет. Но они могли принести с собой какую-нибудь заразу, от которой местное зверье посходило с ума. Или не только зверье…
– Заразу? – почему-то это слово заставило Ликтора вздрогнуть. Он настороженно взглянул на протодьякона.
– Ну да, заразу. А что?
– Да нет, ничего…
– Честно признать – я не только уфолог. У меня разносторонние интересы, я исследователь широкого профиля.
Ликтор расплылся в улыбке:
– Я так и думал. Тут много таких побывало, многостаночников.
– И где они?
– Сам догадайся. Я сказал, что пропала пара-тройка. Но это я о местных говорил. Их-то, пришлых, я не включил.
– Неплохо бы со свидетелями потолковать…
– А нет никаких свидетелей. Если кто чего и видел, то хоть режь его – ни за что не скажет! И ты отмалчиваешься, а я ведь спросил: почивать думаешь или дальше пытать меня? А ведь ты покуда еще и не свидетель…
Челобитных, до того стоявший, присел за стол – третий по счету после Бирюзова и Крошкина, но мало чем отличавшийся от ступинового и дрынова.
Ликтор подмигнул и кивком указал на бутыль, скромно притаившуюся в углу и заткнутую тряпочкой-пробочкой. Но на сей раз протодьякон отказался от угощения. Достаточно. Обстановка требовала здравого рассудка.
– Не любитель я этого дела. Посижу пока, – ответил он. – Время позволяет. Умаялся, конечно, но не вусмерть.
– Ты, я гляжу, мне тоже не очень-то веришь, – заметил Ликтор. – Ну и правильно делаешь. Никому нельзя верить.
Поразмыслив немного, протодьякон со вздохом распустил рюкзачную тесьму, выложил оружие.
– Дурак бы я был, – согласился Пантелеймон. – Но и таиться особо не думаю. Вот, любуйся. Я знал, куда лезу. И про экспедиторов наслышан. Поговаривают, что многие у тебя гостили…
– Злые языки страшнее пистолета, – Ликтор вновь порадовал гостя цитатой. – «Я правду о тебе порасскажу такую, что хуже всякой лжи…» Хорошенькие дела. Просишься на постой и сразу пушкой грозишься.