Лорена хотела спросить, что дикарка имеет в виду, а еще лучше – оскорбить эту их избранную, чтобы все-таки спровоцировать казнь. Но пленница не успела ни того, ни другого.
Площадь перед ее глазами вдруг вспыхнула и исчезла. Лорена оказалась в совершенно другом месте и другом времени, она попала в день, когда умер Невио.
Она знала, что это невозможно. Прошлое не возвращается к людям – и никто не возвращается в прошлое. Однако спорить ей было не с кем, она снова стояла там, среди равнин, где шла битва… И где Глашатай Теней убивал ее мужа.
Она хотела помочь, и тогда, и сейчас. Она просто не успела. Лорене только и осталось, что беспомощно наблюдать, как ублюдочный монстр разрывает Невио пополам. Тогда ей почему-то показалось, что Глашатай сделал это голыми руками. Теперь она знала больше и смогла разглядеть, что он просто вогнал два лезвия в центр живота противника, а потом рванул в разные стороны – и тело поддалось, разделилось, развалилось на части в фейерверках алых брызг.
В первый раз это произошло быстро. Теперь же ход времени как будто замедлился, и Лорена получила возможность разглядеть мучения самого дорогого человека во всех подробностях. Ужас скорой гибели на его лице – Невио успел почувствовать боль, осознал, что его ждет. Кровь и куски плоти, застывшие в воздухе. Абсолютное безразличие палача.
Невио был прекрасным, умным, добрым… он был любимым! И эту жизнь отняло двуногое животное, которое только и умело, что драться и убивать. А Лорена снова и снова допускала это, будто добровольно допускала.
– Хватит! – крикнула она в пустоту. – Не надо больше, пожалуйста!
Она плакала, сжимаясь на земле под незримым весом ужаса и горя, опускавшихся ей на плечи. Лорена еще могла сохранить хоть какое-то самообладание, когда опасность грозила ей. Но эта беспомощность, эта несправедливость… Они отнимали у нее последние силы.
Прошлое отпустило ее так же резко, как утянуло к себе. Вместо реальности рыжего тумана Лорена обнаружила себя под теплым светом эвкалорисов, лежащую на земле, беспомощно рыдающую.
Колдунья снова выглядела довольной, и насмехаться над этой дикаркой больше не получалось. Это ведь она сделала! Она пробралась в голову Лорене, вырвала оттуда самое страшное воспоминание, усилила его, заставила пленницу снова пережить ту чудовищную боль… Разве это не магия? А если есть магия, может, и Брерис существует?
У Лорены не осталось энергии даже раздумывать об этом. Она чувствовала себя выпотрошенной и бесконечно старой. Смерть стала бы избавлением…
Но смерти не было.
– Вот и вся гордость горных воров, – презрительно бросила колдунья. – От тебя будет толк, ты искупишь свою вину не своим трудом, а самой своей шкурой. Мы продадим тебя, когда это будет выгодно. Но не сразу, нет… Думаю, тебе не помешает урок смирения. Глашатай Теней!
Краем глаза Лорена заметила движение на ковре Глашатаев. Должно быть, этот выродок сделал шаг вперед, ответив на зов своей правительницы. Смотреть на него Лорена сейчас не могла, просто не могла и все.
– Эта женщина ненавидит тебя, – доверительно сообщила колдунья. – Смотреть на тебя для нее настоящая пытка. Ты отнял у нее все, что было ей дорого, и саму радость жизни. Поэтому именно в твоем доме она будет жить, пока мы не договоримся о продаже. Я хочу, чтобы она видела тебя каждый день – и каждый день осознавала, что она никогда не сможет тебе отомстить. Но смотри, чтобы она не была никем убита и не смогла убить себя, вот моя воля! Даже если под конец она будет молить тебя о смерти.
Ни на одну из миссий «Северной короны» Альда не отправлялась расслабленной, и все же нынешнее задание должно было стать особенным. Во время полета телепатку не покидало напряжение, исчерченное вспышками страха. Сначала Альда даже не могла понять, откуда этот страх берется. Она ведь уже не новичок, так много пережила, чего после такого можно бояться? А потом до нее дошло.
Она боялась не умереть – убивать. Это задание должно завершиться казнью, прямое нарушение приказа может привести к роспуску команды. Альде уже доводилось сражаться, однако отнимать жизни во время битвы – это другое, там шансы если не равны, то близки, и обе стороны знают, на что идут. Но отнять жизнь осознанным действием, возможно, у беспомощного, без суда… Правильно ли это? Скорее всего, сделать такое предстояло не ей лично, а Триану или Лукии. Но и их не хотелось представлять в роли безжалостных палачей. Бывают знания о людях, которые меняют слишком много, и уже невозможно даже к близким относиться так, как прежде.