Меж тем Аберкромби, накопив в Белфасте силы за счёт отрядов оранжистов, сразу, как только сошёл снег, выступил на помощь Корнуоллису. Генерал Гош действовал решительно: он бросил все осадные сооружения, артиллерийский парк, приказал утопить в реке Лиффи весь порох, который не мог уместить в обозе, и выступил навстречу Аберкромби. Они встретились возле городка Каслблейни; французы, не разворачиваясь из походного порядка, плотными колоннами сходу атаковали врага. Удар этих чудовищных живых таранов принёс французскому командующему полный успех; оранжисты бежали; английская пехота, прижатая к топким берегам Макно-Лох, после отчаянного сопротивления была разбита. Генерал Ральф Аберкромби возглавил контратаку своего резерва — 5-го Нортумберлендского пехотного полка — и погиб, убитый ядром, оторвавшим ему ноги. Потеряв более семи тысяч солдат, остатки его корпуса капитулировали. Отправив Жубера преследовать противника, генерал Гош вернулся к Дублину. Но осадной артиллерии у союзников уже не было, боеприпасы были на исходе. Впрочем, положение с порохом спас русский клипер, прорвавшийся через блокаду англичан, а картечь и ядра ирландцы смогли производить на месте; но тяжёлые осадные орудия были утрачены безвозвратно.
Кроме этой победы, весна принесла союзникам тяжкую утрату: генерал Лазар Гош, командовавший французским контингентом, скончался от затяжной пневмонии. Бригадному генералу Жуберу пришлось принять командование на себя. Разумеется, все понимали, что молодому военачальнику далеко до опытного и талантливого Гоша, находившегося в самом расцвете своей полководческой карьеры. Но это было бы еще полбеды; главную проблему покинули Жуберу ирландцы.
Возглавлявший повстанцев лорд Эдвард Фитцжеральд, всё это время вполне подчинявшийся Лазару Гошу, оказался не готов признать первенство такого же молодого, как и он сам, Жубера, носившего к тому же совсем невысокий чин. С каждым днём ирландцы, окрылённые успехом восстания, вели себя всё более неразумно. Казалось, они уже начали забывать, что их столица ещё занята английскими войсками, а северо-восток острова полон оранжистов, собирающихся сейчас в отряды под знамёнами лоялиста сэра Каслри и генерала Джерарда Лейка.
Несмотря на все трудности, Жубер упорно продолжал осаду Дублина. Отсутствие осадной артиллерии заставило его прибегнуть к устройству подземных галерей. К концу мая под бастионы Дублина было заведено несколько мин, и всё было готово к штурму. Но тут армия Лейка пришла в движение.
Среди союзников разгорелись споры: как именно следует поступить в этом случае. Ирландцы Фитцжеральд и Тон настаивали на повторении маневра Гоша; Жубер же считал иначе.
— Не следует применять один и тот же приём против одного противника дважды. Наверняка они уже придумали на него свои контрмеры! — повторял он упрямым ирландцам мысли спартанского законодателя и полководца Ликурга. Увы, но обращение к древним авторитетам не помогло.
И в один прекрасный день ирландские войска снялись с места и, оставив позиции, отправились на север, воевать с англичанами. Разумеется, ничего хорошего из этой затеи не вышло: на подступах к городу Банбридж генерал Лейк устроил на них засаду. Внезапная атака на растянувшиеся силы повстанцев привела к закономерному результату: ирландцы, не отличавшиеся ни выучкой, ни дисциплиной, были опрокинуты. Потери Фитцжеральда и Тона достигли четырёх с половиной тысяч человек, а ночью после битвы многие повстанцы покинули их лагерь, так что силы союзников сократились наполовину.
Многим уже казалось, что всё потеряно. Однако затем маятник вновь качнулся в сторону ирландской свободы. Вымещая свою злобу на населении, войска Лейка вырезали всё католическое население Барнбриджа. Это вызвало бурю возмущения по всей стране, и даже за её пределами. В парламенте мистер Фокс начал бурную кампанию за прекращение войны, «пока наши парни там не оскотинились окончательно». Питт, внешне хранивший молчание, вступил меж тем в тайные переговоры с французами, выделив на это благое начинание двадцать тысяч фунтов. Поскольку контрагентом Питта был Талейран, семена упали на благодатную почву. Началась какая-то подковёрная возня, и победоносные войска Лейка, нависшие было над силами союзников, остановились.