— Уходите, — устало сказала она и отвернулась. По очереди достав малышей из манежа, Кэрол подхватила их на руки и ушла в детскую, так и не взглянув больше на Тима. Он проводил ее наполнившимися страданием глазами, не замечая, что Исса наблюдает за ним. В комнату заглянул Патрик, который все это время стоял под дверью, не вмешиваясь.
— Не обижайтесь, она просто рассердилась на вас, потому что боится, что этот Кевин сдаст нас папе. Но даже если он это сделает, не случится ничего страшного, как она воображает. Конечно, папа будет сердит на нее, но еще больше он будет рад, что мы живы, и простит нас. Он нас любит, а маму особенно, и никогда не сделает ей ничего плохого, как она говорит. На дядю Рэя он, конечно, тоже рассердится, за то, что тот не рассказал ему, что мы живы, но не настолько же, чтобы убить, как она сказала! — мальчик пренебрежительно махнул рукой. — И спасибо вам лично от меня за то, что врезали как следует этому мерзавцу!
— Не за что, — расплылся в улыбке Исса. — Нам самим понравилось!
Патрик засмеялся. Тим тем временем, согнувшись над столом, что-то писал на листке из блокнота, который затем протянул мальчику.
— Держи. Это адрес и номер телефона квартиры, в которой мы пока будем жить. Если что, звони.
— Так вы что, правда уходите? Прямо сейчас? — расстроился Патрик, беря бумажку. — Но зачем? Вы можете пожить у нас! Мама не будет против, вы ей понравились. Вот увидите, уже через минуту она выйдет сюда, как ни в чем не бывало, потому что не умеет долго сердиться…
— Мы не можем оставаться здесь, хоть нам у вас очень понравилось, — мягко перебил его Исса. — Мы должны уйти. Пока мы будем в городе, а если соберемся уехать, сообщим тебе. Идет?
Патрик подавленно пожал протянутую ему крепкую ладонь. Потом робко протянул руку Тиму.
— Я позабочусь о маме. Если придет папа, я не позволю ему ее сгоряча обидеть. А если этот придурок опять станет ее доставать… я сам с ним разберусь.
— Самому не надо. Позвони мне, — наклонившись, Тим сжал маленькую кисть мальчика в ладони. — Если кто-то вас обидит, просто позвони.
— Жаль, что у вас так и не получилось вернуть вашу дружбу. Она очень хотела. Она говорила, что ты был настоящим другом. Я помню, что ты мне сказал тогда, в спальне, и сегодня, когда смотрел, как вы били этого ублюдка, я понял, что ты не солгал, когда сказал, что готов защитить ее, даже если она не будет просить. И если я не справлюсь сам, я тебе позвоню, обещаю. Только ты не исчезай.
Кэрол, уложив малышей, стояла у окна, провожая взглядом мужчин. Патрик не отходил от них ни на шаг, и она видела, как огорчал его их уход. Своим одиноким сердцем ребенка, мальчишки, лишенного отцовского тепла, нуждающегося в общении с мужчинами, он успел к ним привязаться. Они сумели понравиться этому непростому мальчику, заинтересовать и завоевать его уважение. И, покидая его, причиняли ему боль. Патрик старался этого не показывать, но Кэрол знала, что это так. Она сама чувствовала тяжесть на сердце и щемящую тоску. Чувство бесконечного одиночества снова подступало к ней, наполняя ее душу мраком и пустотой.
Она не отрывала взгляда от Тима, пока он шел к машине и грузил сумки в багажник. На нем были черные джинсы, высокие ботинки и новая куртка, которую купил для него Исса. Высокий, стройный, молодой и вместе с тем суровый, он казался ей невообразимо привлекательным. Его пепельные волосы трепал ветер, они сверкали на солнце серебром и золотом одновременно, напомнив о прекрасных волосах Даяны, таких же, только длинных. Впервые за это время Кэрол почувствовала тоску по подружке, смерть которой не оставила в ее сердце ненависти. Теперь Кэрол воспринимала Даяну не как соперницу и врага, а как жертву. Да, Даяну было в чем упрекнуть, но Кэрол считала, что подруга была слишком жестоко наказана за предательство и эгоизм. И все чаще грустила о ней, вспоминая годы дружбы, еще не омраченной их обоюдной любовью к Джеку, заставившей обеих позабыть обо всем, что их связывало. Ради чего? Ведь в результате Джек не принадлежит ни одной из них. Ни подруги, ни любимого мужчины.
Воспоминание о Даяне, Джеке, о том, как безжалостно он с ней расправился, снова наполнило сердце Кэрол страхом. Не отрываясь, смотрела она на собирающегося уезжать Тима, снова чувствуя себя беззащитной. В какой-то момент в ней поднялся порыв остановить его, но она не сдвинулась с места. Слова, которые он сказал своему другу, не подозревая о том, что она их услышит, все еще звучали в ее ушах, и сердце отзывалось на них ноющей болью.