Кэрол взглянула на Патрика, неподвижно стоящего рядом и смотрящего в экран. При последних словах диктора ноздри мальчика затрепетали от ярости.
— Да как они смеют, паршивые папарацци! Языки им их гадкие повырывать!.. Мам, ты слышала? Они сказали, что отец сам все подстроил! Его хотят убить, а они говорят, что он хочет привлечь внимание! Мерзавцы!
Схватив с журнального столика телефонную трубку, он в бешенстве запустил ее в телевизор. Кэрол вздрогнула. Экран моргнул, но чудом уцелел. Треснувшая трубка отскочила и ударилась о пол.
— Рик, ты что?! Успокойся!
— Я ненавижу их! Почему они все время говорят о папе всякие гадости?
— Не обращай внимания, сынок. Это их работа. Все понимают, что это неправда. На папу и раньше покушались, он не раз пострадал от этих покушений. Он знаменит, у него не простая работа, которая вынуждает его становиться многим поперек дороги… у него много завистников, как и у любого успешного известного человека. Люди это знают и понимают, что все эти покушения — настоящие.
— Тогда почему они так говорят? — не успокаивался мальчик, багровый от возмущения и обиды.
— Пусть говорят. Папа никогда не обращал на это внимания. Поэтому они так его и не любят, пытаются плюнуть в его сторону при малейшей возможности.
— Я бы затолкал им эти плевки обратно в глотки, чтобы они захлебнулись, твари!
— Сыночек, не надо так говорить. Это некрасиво…
— А то, что они делают — красиво? Красиво то, что хотят убить моего отца? Красиво, говорить, что он сам все подстроил, когда за ним охотится этот ублюдок? Им всем наплевать на то, что он может его убить!
— Рик, я не думаю, что кто-то охотится за папой. Может, кто-то таким образом пытается заставить его уйти из политики, может это всего лишь проделки конкурентов, которым он наступил на пятки. Если бы его на самом деле хотели убить, то вряд ли бы два раза подряд промазали.
— Ты не понимаешь! — горячо воскликнул мальчик. — Это не конкуренты! Этот мерзавец его ненавидит, и он не успокоится, пока не убьет его! И он настоящий профессионал! И он на самом деле охотится за папой! Ты не веришь мне?
Патрик задрожал, кулаки его нервно сжались.
— Ты должна мне поверить, чтобы мы могли его защитить. Вместе.
— Сыночек, ты преувеличиваешь, — мягко сказала Кэрол, обеспокоенная перевозбужденным состоянием мальчика. — Папа сам во всем разберется. Он умеет постоять за себя. И тот, кто в него стрелял, не так опасен, как ты думаешь. Если бы он был профессионалом…
— Не спорь со мной, ты его не видела, ты не знаешь! — в исступлении завопил мальчик. — А я там был!
Кэрол изменилась в лице.
— Где ты был?
Мальчик замялся. Кэрол схватила его за плечи, повернув лицом к себе.
— Только пообещай, что не будешь ругаться, — по-детски проговорил он, подняв на нее виноватые глаза.
— Не буду, — откликнулась Кэрол, ни жива, ни мертва. — Что ты натворил, Рик? Что на этот раз?
— Я спас отца! Из-за меня этот ублюдок промахнулся. Он сидел в засаде в доме напротив, я видел, как он целился в папу…
— Боже… — простонала Кэрол, роняя руки. — Как ты там оказался?
— Я… я пришел туда, — невозмутимо ответил мальчик. — Пробрался в это здание и увидел этого ублюдка с винтовкой у окна. А внизу, прямо под нами, папа прощался с губернатором…
— Он видел тебя? — онемевшими губами прошептала Кэрол. — Этот человек тебя заметил?
— Нет, он не видел, он целился. А я… я бросил в него нож, и он промазал.
— Что ты сделал? — глаза Кэрол полезли на лоб.
— Нож бросил. В голову. Как раз, когда он собирался выстрелить. И он упал. Пойдем, я тебе кое-что покажу, — взяв за руку ошеломленную мать, он повел ее за собой в детскую.