Открыв глаза, она взглянула в лицо, склоненное над ней. На нем застыло какое-то ожесточенное выражение, смешанное с острым удовольствием. Застыв на мгновенье, он прикрыл глаза, словно прислушиваясь к своим ощущениям внутри ее тела, потом хрипло выдохнул и начал двигать бедрами, неторопливо, но с силой и напором, под которым тело женщины задрожало, напряглось, плотно прижатое к кровати, безуспешно пытаясь ответить на его движения. Но он не позволял ей даже пошевелиться, а ее попытки воспринял, как желание ему помешать. Движения его стали резче и жестче, но это вызвало у охваченной страстью Кэрол лишь стон удовольствия. Она царапала ему спину и плечи сквозь рубашку от сладострастного нетерпения, чтобы поторопить, лишенная возможности подогнать его движениями бедер. Почувствовав, как его зубы впиваются в ее тело, она лишь застонала, но не от боли, потому что даже боль потонула в нарастающем в ней наслаждении. Она сама вдруг почувствовала какое-то животное желание почувствовать зубами его плоть, и укусила его за плечо. Он вздрогнул и оторвал ее от себя. Накрыв поцелуем ее рот, он сжал ладонями ее ягодицы, с неистовством вонзаясь в ее тело, которое начало содрогаться в оргазме, принимая изливающиеся в него мужские соки…
Расслабившись, Кэрол закрыла глаза, забыв на мгновенье обо всем на свете. Даже о том, что ее грубо изнасиловали, что ее жаждущее тело удовлетворил тот, кто собирался отнять жизнь у тех, кого она любила. Его пальцы схватили ее за подбородок и резко заставили повернуться. Открыв глаза, Кэрол встретилась с горящим встревоженным взглядом. Он всмотрелся в ее лицо, как будто хотел убедиться в том, что с ней все в порядке, видимо, подумав, что она потеряла сознание. Потом рывком поднялся и, отвернувшись, подтянул приспущенные штаны и торопливо застегнул. И застыл на месте, обнаружив, что его приятель исчез. Он снова выругался сквозь стиснутые зубы и направился к двери. И, словно вспомнив о Кэрол, остановился и обернулся. Она сжалась в комочек на взъерошенной постели, белея в темноте обнаженным телом. Почувствовав его взгляд, она подняла голову.
— Теперь тебе понятно, почему мы не можем быть друзьями?
— Потому что я женщина? — слабым голосом выдавила Кэрол.
— Нет, потому что ты шлюха. Такая же, как мать.
Он развернулся и вышел, тяжело ступая по полу высокими военными ботинками.
Некоторое время Кэрол неподвижно лежала на месте, безучастно разглядывая коврик у кровати. Тело, подвергшееся такому грубому обращению, начинало болеть.
«Тебе повезло, что он не затащил тебя под первый попавшийся куст!» — вспомнились ей слова Рэя.
«Что ты! Тимми не такой!» — горячо спорила она.
Вот тебе и не такой. Впрочем, да, Тимми не такой, он никогда бы так с ней не поступил, только это не Тимми. Ее друга, любимого ангелочка, ее защитника больше не существовало. А Рэй опять оказался прав. Получается, что если бы она всегда прислушивалась к словам Рэя и следовала его советам, с ней бы никогда не случилось ничего плохого из того, что случилось. «Если бы я могла вернуть тебя в свою жизнь, — с тоской думала она. — Я была бы послушной, спряталась бы под твоим крылышком от всего мира, слушала бы твои советы. Теперь бы всегда слушала». Но теперь уже было поздно. Раньше надо было. А еще она поймала себя на том, что опять хочет иметь покровителя. Когда Кэрол проходила терапию у психолога, та объяснила, почему так происходит. Это еще с детства в ней укоренилось. Живя с жестокой матерью, постоянно подвергаясь насилию и унижению, ребенком она знала, что ее мог обидеть любой, мать это позволяла и никогда за нее не заступалась. Постоянный страх, чувство незащищенности и беззащитности настолько въелись в ее душу, психику, что ничто уже не могло ее от них излечить. Никакая терапия. И именно это заставляло ее подсознательно вновь и вновь искать того, кто мог ее защитить. Сначала это была Эмми, потом Куртни, Джек. Она решила для себя, что с этим покончено, что отныне она сама о себе заботится и защищает. Себя и своих детей. Никаких больше покровителей и защитников. Они погибают. У нее может быть один защитник — этот благословенный. Но если этот благословенный — Тимми, то это странно. Разве этот бандит, убийца, который с такой легкостью мог изнасиловать женщину, убить, мог быть благословенным? И вообще, что это такое — благословенный? Габриэла не говорила ничего конкретного, никаких вразумительный объяснений. В нем много света, он под защитой высших сил — но что это значит, черт возьми? Каким он должен быть? Хорошим, чистым, безгрешным, как ангел? В ее представлении только такого человека могли бы защищать какие-то высшие силы, светлые силы. Хорошего человека, чуть ли не святого. Но и Рэю, и Тимми было далеко до святости. Рэй всю жизнь был обманщиком, лжецом, плутом, эгоистом, никогда никого, кроме нее, Кэрол, не жалеющим, сладострастцем, изменщиком, страшно было представить, скольким женщинам он причинил боль. Скольким разбил сердца и, возможно, жизни, как Элен. Да, в нем нет зла, как такового, как в Джеке, например, но он явно все равно был не из тех, кто заслуживал такую благосклонность от чего-то свыше. А Тимми — так тем более. Раньше она думала, что заслуживал. А теперь сильно усомнилась в этом. Ни Тимми, ни Рэй не могли быть тем самым благословенным. Может, это вообще кто-то другой?