Начало светать, когда еврей заглянул в детскую.
— Вставай, — прошептал он, чтобы не разбудить детей. — Выходи.
Сердце Кэрол взволнованно забилось. Она не слышала стонов Тима вот уже двадцать минут. Стало ли ему лучше или…
На улице пошел снег. Было так тихо, так спокойно вокруг. Казалось, весь мир погружен в благодать и умиротворение, и только в ее доме все было иначе. В комнате было прохладно, и Кэрол плотнее укрыла детей одеялами. Патрик крепко спал, ни о чем не тревожась. А ведь только по его вине их жизни теперь висели на волоске. Он ввязался в неравную войну с этими бандитами, не понимая или не придавая значения тому, что играет со смертью. Да, он никогда и ничего не боялся, и это ее пугало. Ее ребенок действительно был странным. Зачем он стрелял в Тима, когда все наладилось, после того, как она рассказала ему, что Тим спас Джейми, доказав тем самым, что не собирается причинить им вреда. Он знал, где находился Патрик, но ничего не сделал плохого, заставив Кэрол поверить в то, что он действительно не желает им зла. Он пришел всего лишь затем, чтобы забрать свое оружие, и получил пулю в ее доме. Вспоминая, как Патрик бросился на него с ножом, маленький мальчик на огромного сильного мужчину, который мог убить его одним ударом кулака, Кэрол впервые подумала о том, нет ли у ее сына психических отклонений? Эта безрассудность, полное отсутствие какого-либо страха и неуправляемая агрессия, плюс навязчивая жажда убийства совсем не подходили для нормальной здоровой психики ребенка. Что происходит с ее мальчиком? Она утешалась мыслью, что его поведение — это на самом деле скрытый страх, даже ужас, что Патрик просто защищается и хочет защитить их. Она знала, что когда он защищается, для него исчезают рамки дозволенного и человеческого, он превращается в дикого звереныша, готового растерзать того, кто на него оскалился. Как Джек. Но Джек никогда не был безрассудным, не имел такой склонности к физическому насилию и крови, хоть и мог терять голову в приступе ярости. Джек мог быть безжалостным, мог ломать и отбирать человеческие жизни, но делал это хладнокровно и расчетливо, не из кровожадности, а потому что ему лично это было нужно, из мести или ненависти, или для достижения своих целей. И, не смотря на всю его жестокость, Кэрол не могла его себе представить бросающимся на кого-то с ножом. Вряд ли он убивал когда-нибудь своими руками, если не брать во внимание Куртни. Но смерть Курти — это совсем другое, не смотря на то, что Кэрол никогда не сможет ему этого простить, она знала, что оборвал он ее жизнь именно потому, что любил, чувствовал за собой вину, и счел своим долгом избавить от мучений свою случайную искалеченную жертву, молящую его об этом. И вряд ли в возрасте Патрика Джек уже подумывал об убийствах. Может, Патрик просто считает, что смерть Тима и его друга — единственный способ спасти собственные жизни, потому так себя и ведет?