Кэрол отправилась укладывать детей, почти силой уводя в детскую разгулявшегося Патрика. Исса вызвался убрать со стола и вымыть посуду. Когда Кэрол вернулась в гостиную, она застала мужчин обнявшимися на диване и тихо напевающими какую-то песню.
— Скажи мне, мой друг, чем я не такой?
В постели с любимой моею другой…
Я пес беспризорный, и морда в крови,
Но сердце мое болит от любви.
Я грешный, жестокий, побитый судьбой,
Бродяга и плут, и только с тобою
Делю этот мир, мой друг и мой брат,
Мы оба такие, но кто виноват?
Кэрол неподвижно стояла за их спиной, слушая. К ее удивлению, надорванный хриплый голос Тима звучал красиво, хоть и тихо. И пели они ладно, стройно, уверенно, как люди, которые часто делали это вместе. И так грустно, с таким чувством, что Кэрол застыла на месте, как завороженная, боясь прервать необычную песню.
— Смотри, мой друг, как светит нам луна,
Она, как мы с тобою, одинока.
Для нас всегда близка она,
Когда весь мир от нас такой далекий.
Давай споем ей нашу песню,
Расскажем ей о том, что на душе…
Глаза Кэрол наполнились слезами. Никогда в жизни она не слышала такой тоскливой, такой трогательной песни. Может быть, если бы ее пел кто-нибудь другой, она не произвела бы на нее такого впечатления.
— Спаси же, мой друг, как раньше спасал,