Протоиерей Максим Первозванский
По сути дела, источником любого стресса или даже невроза являются какие-то несостоявшиеся желания или ожидания. Собственно, философия и психология определяют источник душевных страданий человека как несоответствие того, чего ты желаешь, и того, что ты получаешь в жизни. И понятно, что далеко не всегда это несоответствие является производным твоей деятельности — есть множество вещей, от тебя не зависящих. Например, я хочу быть сильным и здоровым, но родился я слабым и болезненным. Конечно, есть и вещи, от меня зависящие, — ну не нравится мне неблагополучный и неухоженный район, в котором я живу, и я ищу любую возможность переезда в другое, более спокойное и живописное место.
Есть объективные источники стрессов. Ведь если я прихожу домой, как папа-заяц из сказки Сутеева[17] «Мешок яблок», и говорю своим детям: «Простите меня, я ничего вам сегодня не принес», — конечно, это источник жесточайшего стресса для меня как главы семейства. Или если мой ребенок болеет, а я не могу собрать средств на лечение — это объективный источник стресса.
Но когда люди, по сути дела, сами себя провоцируют на стресс под влиянием мечтаний, постоянного сравнения себя с другими, общественных стереотипов — ясно, что мы говорим о людях, собственноручно разрушающих свое счастье.
И здесь, кстати, проходит четкая граница между христианским отношением к своим желаниям и отношением, существующим в восточных религиях. Например, если упростить мысль буддизма, она будет выглядеть так: страдания — в желаниях, откажись от любых желаний, и ты перестанешь страдать. Христианский ответ принципиально другой: свои желания необходимо сообразовать с тем, чего хочет непосредственно от тебя Бог. Поэтому принципиально важным для христианина является чувствование себя, принятие своей жизни, смиренное и честное знание самого себя. Даже покаяние, стремление к изменению возможно только тогда, когда человек примиряется с самим собой. Поэтому первая точка в борьбе со стрессом — это попытка понять, откуда он произрастает, из каких желаний, и согласовываются ли эти желания с тем, к чему я подлинно стремлюсь.
Если же мы понимаем, что стрессы происходят из областей, от нас не зависящих, нужно выбрать путь на примирение с действительностью. Сделать это бывает очень сложно, но это единственный путь к исцелению.
Этот путь к исцелению наглядно просматривается на примере человека, узнавшего о неизлечимой смертельной болезни. Первая реакция — неверие и непринятие: человек просто пытается убедить себя, что врачи ошиблись с диагнозом. Потом, когда оказывается, что врачи вовсе не ошиблись, человек проходит более драматичную стадию неприятия: «Почему? За что? Неужели это происходит со мной?» Далее мучительные перепады от фанатичной веры в чудо до полного отчаяния. И только когда приходит принятие себя в этой болезни, человек начинает жить нормально, сколько бы ему Господь ни отпустил, несколько недель или несколько лет. И часто в таком принятии воли Божией человек обретает новые качества, новые силы.
Очень важно принять то, что с тобой происходит. Необходимо принять и себя в очевидно надвигающемся и не зависящем от тебя серьезном кризисе. А далее, оценивая свои желания, последовательно избавляться от остальных стрессов.
Протоиерей Андрей Лоргус
Если человек стремится к тому, чего он в глубине своей души вовсе не хочет, он ведет себя к невротическим явлениям, потому что, достигая и приобретая, он будет ощущать пустоту и ненасыщаемость. Этот человек подобен половинке коня барона Мюнхгаузена[18]: конь пьет, а вся вода из него вытекает. Человек часто ищет не то, что ему нужно, проблема заключается в неправильном понимании своей потребности. Ненасыщаемость достигнутым всегда есть показатель непопадания в мишень, показатель ложных ценностей.
Представьте человека, желавшего славы. И вот он достиг ее, он стоит на сцене, освещаемый лучами прожекторов, несколько тысяч зрителей рукоплещут, восторженно кричат. И этот человек после такого успеха и триумфа известности смывает грим, возвращается в гостиничный номер и напивается в доску или принимает наркотики. То есть этот успех не приносит ему никакого удовлетворения. Напротив, человек ощущает в себе пустоту, он боится ее, потому что этот мрак и пустота начинают разъедать его душу, стоит только ему остаться наедине с самим собой. И это, к сожалению, не отвлеченный пример, а вполне классический и распространенный: многие сверхуспешные актеры, певцы и артисты погибают от наркомании и алкоголизма именно потому, что ощущают внутри пустоту и испытывают страх перед встречей с этой пустотой. Главное — не остаться наедине с собой, и поклонники, прожекторы, наркотики и алкоголь, по сути дела, становятся глушителями внутреннего голоса совести: «Да я не этого хотел, я хотел, чтобы Маша из 10 „Б“ меня заметила, оценила и полюбила». Но человек всю жизнь положил на то, чтобы собирать вокруг себя стадионы. И вся его успешность оказывается великой химерой, потому что ничто, вызревшее в инфантильном мечтании, никогда не попадет в цель. Он пуст, он отнюдь не на вершине, а напротив — в воронке, и внешняя слава для него — это невидимая нить, на которой он висит, чтобы окончательно не провалиться в пропасть.
17
17
18
18