− А вот никак! - Фил соскочил с места, сжав кулаки, раздражаясь все сильней и сильней. - Он же здесь у вас для красоты! Аж бесит! Понимаете, меня бесит это! Пусть сядет среди роз, как одна большая, чёрная, и сидит, а все в округе будут орать: «Как это прекрасно!». Он же у вас по большей части для этого?! Или знаете что? Если вы его так любите, посадите рядом с собой и хоть целыми днями любуйтесь на эту красоту неземную!
Дядя прикрикнул, чтобы он успокоился, призвал его вести себя прилично, говорил, что это, в конце концов, не очень адекватное поведение, но всё оказалось без толку!
− Надоело! Опостылело! Это безумие какое-то! Издевательство чистой воды! - не унимался Фил и отскочил в сторону, постоял словно бы перед кем-то воображаемым, состроил сладкое выражение лица, причудливо изогнул тело и тоненьким голоском заверещал: - О, Боже! Какая красота! Вы только посмотрите! Какие у него глазки, ручки, волосики! - потом снова обернулся к дядьке, глаза его как будто недобро сверкнули: - Да я бы отдал все сокровища мира, включая Египетские пирамиды и Китайскую стену, если бы имел их, за него! И знаете зачем? Чтобы убить его! Мне надоело, что вы все тут с ума посходили из-за какого-то недочеловека, нахваливаете жалкую крысу!
− Это не адекватное поведение, Фил! - прикрикнул на него дядя.
− Нет. Это вы ведите себя не адекватно. Адриан - раб, человек с приставкой «недо», но человек! Вы, как извращенцы, считаете его вещью, дабы так оправдать своё неадекватное поведение по отношению к нему. Какое дело Эйлин до того, что её сестра целует раба?! Ну, дура, значит, эта Геральдина! Ей-то что с того? Может, сама не прочь поцеловать его...?
− Геральдина не дура! Это был её минутный порыв, минутная слабость. А Эйлин просто стало стыдно за такой позорный проступок сестры... Твой покойный папа был большим поклонником искусства. Он собирал картины, дорогие скульптуры... А мне вот нравится Адриан! Мне кажется, он очень красивый!
− Может, вы влюбились в него, дядюшка?! Может, вы из тех, кому нравятся мужчины?!
Тут уж Джеральд не выдержал! Что бы его обвинили в таком! Да и еще не просто какой-то посторонний человек, а родной племянник!
− Что ты такое говоришь?! - закричал мужчина, срывая голосовые связки. - С ума сошёл! Ты меня за извращенца какого-то держишь?! Он раб, вещь!
− А что это вы его так защищаете? Я вам племянник, а он раб, так вы даже меня не жалеете! Чуть ли не убили меня из-за него! Ну, затушил я об его ладонь сигару, ну, и что с того? Я виноват, я неправ?! А-а-а-а, не отвечайте, дядюшка, я знаю, я неправильно поступил - нужно было об его смазливую мордашку это сделать!
− Я сейчас тебе...!
Филипп на всякий случай отошёл в сторону и оттуда подначивал, говоря, что оказался прав, что они раба любят больше него, что променяли родного племянника на какое-то ничтожество. Но самыми обидными словами для Джеральда оказались последние:
− Он никогда не ответит вам взаимностью! Никогда!
Ну, надо же было такому случиться, что именно в эту самую минуту в сопровождении Адриана, нёсшего букеты роз, в комнату вошла Констанция!
− А-а-а-а-а! - закричал Фил. - Вот и яблоко раздора!
− Фил, пошёл вон, - спокойно сказала Конни. - Я не собираюсь больше терпеть твоё хамское поведение. Адриан, иди сюда! Сначала в эту вазу поставим. Эвелина любит розы!
Джеральд, стараясь успокоиться, отрывисто дыша, переминаясь с ноги на ногу, сказал жене, чтобы они украшали, а потом он прикажет посадить раба на цепь. Констанция сама не знала, откуда нашла моральные силы, и спокойная как слон, возразила, что не надо ни на какую цепь, что в прошлый раз и живого места не осталась на Адриане.
− Одного садовника продал, второго хоть оставь. Или я сама должна всё делать? - закончила супруга.
− В этом нет необходимости! - внезапно раздался голос Фила. - Я уезжаю! - молодой человек подбежал к ним. - Можете не представлять к нему охрану под предлогом посадки на цепь! Ничего я ему не сделаю. Но попомни мои слова, ничтожный раб, - сквозь зубы проскрежетал господский племянник и за подбородок развернул лицо Адриана к себе, - сейчас ты писанный красавец, но пройдёт время, - а я терпеливый, я умею ждать, - я тебя так изувечу, что мать родная не узнала бы! После смерти дядюшки всё наследство перейдёт ко мне, потому что я единственный мужчина, состоящий ему в близком родстве! Ты будешь моей собственностью, и я сделаю с тобой всё, что захочу, и тогда ты пожалеешь, что на свет родился! Ты понял? - но тот молчал, не зная, что ответить, прекрасно понимая, что племянник хозяина обязательно выполнит свои обещания. - Я тебя спрашиваю?