В начале нашей связи я и не подозревал, сколько она всего умеет, это открывалось постепенно. Однажды сидел у нее в гостях, выпивали, телевизор смотрели, и вдруг она предложила сходить попариться. Дом у них частный, во дворе – банька. А у моих-то родителей, как помнишь, всегда такая была. Я соскучился по этой процедуре, поэтому охотно согласился. Когда мы туда пришли. Раиса сразу же настроилась на интим, а меня и не колышит. Она только усмехнулась: «Сейчас, – говорит, – я тебя приведу в рабочее состояние!» Опустилась передо мной на колени и такое начала выделывать! С непривычки я растерялся, а потом вошел во вкус. С тех пор она стала для меня еще более желанной: как встретимся – сам не знаю, что со мной творится, аж кусать ее хочется!
Вот ты, Ксень, удивляешься, где я по субботам столько часов пропадаю. А в субботу мы с ней в гостинице встречались, дома у нее по выходным слишком людно. Ну, а в номере с запертыми дверями безопасно, спокойно, можно расслабиться, потому и ощущение времени пропадает. Бывало, раз по двадцать мы за это дело принимались…
– Ну, ты и гигант! И корвалол не пил?
– К чему корвалол, если у нас с собой водка была? Обычно ей я какое-нибудь вино беру и мороженое – она это любит, а мне лучше водка идет: сосуды расширяются, и сердце, когда выпьешь, не болит. Это уже потом, дома, когда мучит похмелье, я за корвалол берусь…
– Значит, с ней у тебя жизнь бьет ключом, а домой ты приходишь отсыпаться, от похмелья спасаться, «боевые» раны с моей помощью залечивать? Она весело катается, а я только саночки вожу, подбирая тебе еду и лекарства, мучаясь от запаха перегара… Неплохо твоя дама устроилась!
– Я понимаю, Ксеня, что ты имеешь право и на негодование, и на иронию, но к Раисе ты несправедлива. Она согласна все заботы обо мне взять на себя. У нее есть тетка, которая живет в деревне, – одна в большом доме. Когда мы наведались туда в гости, то и Райка, и тетка предложили мне переезд. «Весь дом вам отдам, только живите», – пообещала тетка.
– Так, может, это и есть выход? Ты ведь любишь работать на земле!
– Я люблю свою дачу, куда могу приезжать, когда хочется, а постоянная жизнь в деревне, в доме без удобств – это совсем другое… Ты об этом не имеешь представления, а у нас на Урале были родственники в деревне, я иногда жил у них и больше такого счастья не хочу. Да и вообще я к Райке переезжать не собираюсь – ни в ту деревню, ни в другое место. Сначала я в нее влюбился, врать не буду, но со временем стал понимать, что с ней только в постели интересно, а просто по-человечески общаться неприятно. Она даже обижаться стала, что я так быстро ухожу. Ей поговорить хочется, а меня раздражает ее безграмотность.
Как-то битый час ей доказывал, что есть выражение «нести ахинею», а не «архинею», так нет – в ее лексиконе все равно «архинея» осталась. И это не единственный пример. То и дело выдает «перлы» в духе Эллочки Людоедки! В ее комнате мне вообще Ильф и Петров частенько вспоминались: такое мещанское гнездышко, что только их пером описать можно…
Вот, к примеру, сели мы за стол, я поставил бутылку хорошего, редкого вина, а она достает граненые стаканы.
– Да ты что, Рай, – говорю, – спятила? Мы же не в забегаловке, так давай праздник по всем правилам организуем. У тебя в серванте отличные рюмки, вино в них сразу заиграет!
– Так то в серванте, – отвечает. – Мы посудой оттуда не пользуемся, там и стекло-то отодвинуть трудно – присохло…
– Зачем же тогда сервант?!
– Как зачем? Для красоты. И чтобы у комнаты вид богатый был…
Как только она это сказала, я понял, что романтического вечера не получится: такое вино из граненого стакана я пить не хочу, а дама моя мне сейчас приятной вовсе не кажется. Встал, попрощался и ушел.
– А через день снова к ней помчался…
– Ну, положим, не через день, не так уж часто мы встречались. Бывало, что я и на самом деле до восьми часов работал, а не только прикрывался этим. К ней ходил раза два в неделю, редко больше. А куда деваться, если втянулся уже в это дело, привык к определенному ритму? Организм свое требует. Я хоть и пенсионер уже почти, но все-таки мужчина.