Глаза у Ильи были наивные и честные, в студии он слыл душевным, услужливым парнем, радеющим за общее дело. Неудивительно, что именно он понес коллективные деньги в турбюро. Почему ему не верит учительница? Надо бы с ней поговорить…
– Насобачишься в школе с Карлушей, придешь домой в надежде, что хоть тут-то будет взаимопонимание, а дома – свои проблемы. Мать – та хоть просто заваливает меня делами, чтобы продохнуть не мог и не успевал шляться, а отец допекает нотациями: поставил цель выбить из сына «дурь». «К чему тебе студия журналистики? Щелкоперством в наше время не заработаешь, ищи дело, достойное мужика. Интеллигентов в нашем роду никогда не было, уж лучше вагоны разгружать, чем писульки строчить…».
Когда вышла в свет моя первая публикация – да еще какая: сразу на полполосы! – я домой как на крыльях летел, хотелось поскорее разделить радость с родителями и доказать им, что я не зря тратил время, что они теперь могут гордиться мной! Но отец сказал: «Слышь, мать? Вот тебе листок, в него удобно селедку заворачивать»…
Честно вам скажу, Ксения Алексеевна: занятия в студии – это для меня праздник. Самое светлое пятно в жизни…
После таких слов я почувствовала ответственность за судьбу Ильи. Раз никто больше не понимает его индивидуальность, значит, нужно позаботиться о творческом развитии этого талантливого, но, по сути, одинокого парня. Мне такая забота только в радость. Я постоянно наполняюсь до краев новыми впечатлениями и чувствую потребность передавать их кому-то.
Ксожалению, муж – мой психологический антипод. Он такой же ярко выраженный интроверт, как я – экстраверт. Леонид чаще всего замкнут в себе, и ему невдомек, зачем открывать кому-то душу, зачем слушать ответные излияния.
Илья стал все чаще бывать у нас дома, перечитал все книги семейной библиотеки, охотно брался помогать мне в домашних делах и даже, случалось, отстранял от них, приговаривая: «Идите писать! Ваши статьи – событие для читателей, а пол и я подмести могу…». Он стал у нас своим человеком: мама называла его внучком, восьмилетняя Оля призналась, что тайно влюблена в Илью, Андрей считал его старшим другом («Эх, жаль только, что в технике не волокет!»)… Но глава семьи смотрел на Илью косо:
– У меня уже в печенках сидит твоя подозрительная дружба с молодым парнем! – говорил Леонид. – Ты мужа готова забросить, чтобы без толку болтать с ним… Ой, смотри, Ксения, допрыгаешься!
– Ленечка, пожалуйста, постарайся понять, зачем мне это нужно! Так уж получилось, что среди моих ровесников сейчас нет человека, с которым я могла бы обсуждать журналистские замыслы, а мне сначала нужно все проговаривать, и только потом – писать. Илье любые мои мысли интересны, для него это – учеба. Я, может, в нем талант писателя разовью…
Когда ты относишься к моей дружбе с Ильей терпимо, я так за это благодарна, что люблю тебя еще сильнее и стараюсь удвоить, утроить свою нежность, чтобы ты не чувствовал недостаток внимания…
– А ты умеешь убеждать, Ксения! Когда я тебя слушаю, вроде бы и согласен, что все правильно. А когда размышляю самостоятельно, картина получается другая…
Я учла это признание Леонида и использовала любую возможность его успокоить. Постоянно гасить неудовольствие мужа было нелегко, да и вообще в тот период на мои плечи столько всего легло, что теперь непонятно: откуда силы брались? Здоровье всегда у меня было слабеньким, но помогало вдохновение. Делала я все с увлечением и полной самоотдачей: писала острые проблемные статьи, вела занятия в студии, добившись ее расцвета, лечила и подбадривала маму, а главное, окружала Леонида заботой и женской лаской...
Так мы прожили три года, а потом грянул роковой 1992-ой… Буржуазному обществу комсомольская газета стала ненужной, ее сотрудникам предложили искать новую работу. Это не было для меня ударом: на школьной теме я себя к тому времени исчерпала и сама уже осваивала другую специализацию: охотно бралась за очерки о врачах. Значит, нужно найти такую газету, которая не жалеет места для медицинских проблем. В разгар этих поисков ко мне прибежал сияющий Илья:
– У меня гениальная идея! Новый закон о печати позволяет любому коллективу или даже отдельному лицу учреждать собственную газету, так ведь? Смотрите, что вокруг делается! А чем мы хуже? Вполне сможем издавать медицинский вестник, ведь вы перезнакомились уже со всеми ведущими врачами! Зачем снова идти к кому-то в подчинение, если у вас хватает опыта, чтобы справиться с должностью редактора? А чтобы вы могли заниматься творчеством, давайте меня сделаем коммерческим директором, и я возьму на себя все заботы о бумаге и типографии…