А что касается ее звонка – то это чистый шантаж. Я чего-то подобного давно ждал, потому и рассказал тебе сразу много лишнего. Тебе было больно это слушать, прости, но лучше уж от меня все узнать, чем от нее. Она мне, когда мы еще встречались, заявила такое: «Если ты меня бросишь, я все расскажу твоей жене!» Ну, разумеется, после этого она мне и вовсе стала не нужна, я окончательно понял, какая это стерва!
Я, с тех пор как дал тебе обещание, всего раза два ее видел – и то мельком, на улице. Так что врет она, что я позавчера у нее был, а потом психанул и ушел. Это не я к ней, а она ко мне на завод приезжала. Меня ребята предупредили, что Райка ждет у проходной. Я не захотел ее видеть и вышел через другую проходную – дальнюю, которой обычно не пользуюсь. Она, прождав зря, конечно же, обиделась и решила свою угрозу исполнить. Но сначала попыталась путем шантажа заполучить меня для выяснения отношений. Как же, спешу и падаю…
– А куда ты денешься? Она же пообещала, принимая меня за Олю, что вечером придет к нам поговорить с тобой наедине. А потом уж, в зависимости от результатов разговора, доберется и до меня…
– Чепуха это! Тоже – шантаж. Не сделает она этого, незачем ей «светиться» перед моей семьей. Она уверена, что дочь передаст мне телефонные угрозы дословно, и я постараюсь ее приход предотвратить. Не дождавшись меня, Раиса наверняка вновь примется за звонки, ты уж постарайся на них не реагировать.
И поверь, что всяческие намеки на то, что она всегда все обо мне знает, что я рассказываю ей о дочери и о тебе – выдумки, дурная самоуверенность… Чаще всего она получает сведения не от меня, а от общих знакомых. Она же работала у нас в цехе, и, как говорят, прежних своих сослуживцев обо мне расспрашивает…
Если бы я способна была шутить, то обязательно бы сказала мужу: «Вот ты и попался, Штирлиц!» При патологической скрытности Леонида никакие «общие знакомые» не могли быть в курсе дел его семьи настолько, чтобы информировать об этом еще и Раису. Леонид – не молчун, но о себе говорить не привык: не хочет и не умеет. Ему проще анекдоты рассказывать или трепаться на любые посторонние темы.
Кроме мифа о прежних сослуживцах меня в словах Леонида насторожили нестыковки между той картиной его взаимоотношений с Раисой, которую он рисовал в сентябре (и при этом просил МЕНЯ не обижать ЕЕ!), и той, нарочито упрощенной, что представил сейчас. Да и вообще его трактовка вчерашнего звонка не все в нем объясняет…
Так что мужу я поверила меньше, чем наполовину, но продолжать разговор не было сил. Истина все равно выйдет наружу. Главное я для себя уяснила: Раиса действительно принялась за шантаж и этим здорово настроила Леонида против себя!
С такой мыслью я проводила мужа на завод, хотя именно эту субботу он мог для себя рабочей не считать: отгулов накопил предостаточно. Но раз решил идти – его не отговоришь. Я и не старалась. Мне хотелось одного: наконец-таки уснуть, пусть уже и утром. Приняла снотворное, чего не могла сделать раньше, потому что тогда «лопнула» бы схема лечения. А теперь, ценой моих ночных бдений, муж достаточно спокойно отправился на работу.
Проспала я часов до двенадцати, могла бы и дольше, но зазвонил телефон. Это снова была Раиса. На этот раз она почему-то не стала уточнять, кто взял трубку, хотя наши с Олей голоса постоянно путают.
– Ксения Алексеевна, в каком виде ваш муж поехал сегодня на завод?
Я была готова ко всему, но прокурорский тон вопроса сбил меня с толку. Мелькнула мысль: может, это вовсе не она, может, я неверно оценила голос? Вдруг из цеха звонят?
– Он ушел вполне трезвым. А что, случилось что-нибудь? С сердцем плохо?
– Нет, ничего. Но раз он сегодня трезвый, передайте ему, когда вернется домой, что я его жду. Пусть немедленно придет ко мне – он знает, к кому и куда. Иначе всем будет плохо!
– Да не пойдет он к вам, Раиса Борисовна! Если так уж нужно, приходите сами, как обещали вчера Оле. Нам с вами давно пора встретиться…
– Хорошо, я приду, только учтите: вам будет неприятно! Вы ведь не все знаете!
– Но и вы – не все. Я вам тоже могу сказать много интересного!
– Договорились. Я на работе буду до семи часов вечера, значит, в начале восьмого подойду к вам…