– Ксюша, ты опять за свое? Мне никогда и в голову не приходило вас сравнивать! Ты – вся жизнь моя, а Раиса – грешный эпизод. Ну, прости ты мне это наконец! Когда я увидел вас вместе, еще ярче почувствовал, что люблю только тебя… Мне Райку даже жалко стало.
Зря ты все-таки ее пригласила: чем-то эта встреча ее сильно задела! Когда мы вышли из дома, я сразу увидел, что дама не в себе. Пытался развлечь ее шутками, но она даже отвечать не могла: губы прыгают, побледнела вся, а потом и вовсе разревелась. Едва выговорила сквозь слезы, чтобы я ее дальше не провожал, и вообще – она меня больше знать не хочет! Обманщиком назвала. Что с ней случилось, Ксюш? Я подумал: это она на тебя за что-то обиделась.
– Я же сказала – нет! Я приняла ее как друга семьи.
– Да, я это оценил. Спасибо. Но на душе как-то муторно… Ты заметила, что она все время на наши фотографии смотрела, особенно на цветную?
– Заметила. Я даже пожалела, что не успела убрать их в шкаф.
– И хорошо, что не успела. Что есть у нас с тобой – то есть. Зачем создавать Райке иллюзии? Ей полезно было четко уяснить, как я к тебе отношусь… Слушай, я только сейчас понял, что она таких отношений увидеть не ожидала, потому и назвала меня обманщиком! Но я от нее никогда не скрывал, что люблю свою жену, даже в разгар наших встреч.
Конечно, это звучало как-то дико, и она этому не верила. Даже смеялась надо мной и все повторяла: «Какая там еще жена? Ты посмотри на меня: лучше у тебя не было и не будет!» Самомнение у Райки непомерное, за это стоило ей «дать по башке» Но… как-то помягче, что ли…
– Леня?! Ты о чем? Куда еще мягче? Я, в отличие от нее, к порче и приворотам не прибегаю. Ты забыл уже, с каким подарком она к нам пришла?
– И вправду, забыл! Она мне в руки пакет какой-то сунула…
– Вот он, полюбуйся.
– Ну, и что тут страшного? Коробка конфет и вино «Курортный роман»… Ничего себе, подходящее название выбрала!
– Не в названии дело. Ты вглядись: акцизную марку с горлышка бутылки явно отрывали, а потом приклеили снова. Вероятно, в бутылку осторожно добавили какую-то магическую дрянь. Это можно сделать шприцем с длинной иглой… Вино, конечно, приворотное – потому что в нашей семье пьешь только ты.
– Ксюш, а не разыгралось ли у тебя воображение? Хотя, впрочем… Да, похоже, что с горлышком что-то делали. Как же ты заметила?
– Не я, а дочь. Когда ты гостью провожал, Оля вернулась с работы и обнаружила на кухне этот подарок. Сразу сказала, что от пакета нехороший холод идет, а потом, узнав, кто его принес, спросила, предлагала ли Раиса поставить ее гостинцы на стол.
Я ответила, что не предлагала, хотя вина на столе не было, и ты довольно поздно исправил эту промашку. Ну, посуди сам: если гость пришел с вином, разве он позволит хозяину бежать в магазин?
– Я бы не позволил… А ей, выходит, самой нельзя было этого пробовать, отказ же вызвал бы подозрения, поэтому она якобы забыла о пакете… Что же теперь с ним делать? Выбросить?
– Тогда может пострадать кто-то посторонний. Лучше вернуть ей все назад.
– Давай вернем. Но тогда прямо сейчас, потому что она от нас пошла на дежурство, туда можно позвонить, а дома у нее телефона нет.
Леонид набрал номер, который, конечно же, знал наизусть и смущенно сказал в трубку:
– Рай, еще раз добрый вечер. Ты тут у нас свой пакет забыла, я его минут через 15 принесу – поэтому поглядывай в окно, а то вы по вечерам так запираетесь, что стука не слышите…
Райкин ответ Леонида, судя по его лицу, поразил. Ни слова больше не сказал и положил трубку осторожно, как змею.
– Она кричала на меня, даже визжала… Я понял только то, что она нас с тобой ненавидит, что рассчитается с нами по полной программе и что пакет назад не возьмет: не откроет двери – и все тут!
– Так что же делать?
– Пойдем. Все равно нужно погулять перед сном – голова разболелась. А пакет я повешу на ручку двери. Вокруг корпуса в это время дворничиха убирает, я скажу, что это для Раисы, она передаст.
Так мы и сделали. Я с грустью отметила про себя осведомленность Леонида насчет графика работы дворничихи и правил запирания дверей на ночь, но не стала выяснять, откуда он это знает, если, по его словам, расстался с Раисой раньше, чем она устроилась работать вахтером. Все было предельно ясно и лишний раз доказывало, что я пригласила в гости соперницу вовсе не зря…
И в институт, и назад, домой, мы шли молча. На душе словно кошки скребли. Гадко было. Леонид бережно поддерживал меня на скользкой дороге, потом сказал:
– Не вешай нос, Ксюша! Мы ведь давно хотели, чтобы в конце этой истории стояла точка. Вот мы ее и поставили. Теперь будем жить, как прежде…