- Да заканчивай цыклиться, - рыкнул в ответ Шай. Лекарка заметила, что его ладони, сунутые подмышки, сжаты в кулаки. Оба демона выглядели готовыми вцепиться друг в друга, - я вообще этот вопрос трогать не собирался! Прекращайте воду толочь. Все так, а не иначе. И закроем тему. А Арху я серьёзно предлагаю просто вырубить и не устраивать пляски с бубнами.
- Понимаешь ли, девочка, - зашелестел над ухом какой-то потусторонний голос, - тут мы сталкиваемся с исконно демоническим понятием «моё».
Ведунья отпрянула, налетев на Адина.
- Не пугайся. Я тебе зла не причиню.
Говорящий оказался не призраком и не воплощением Тьмы, а всего лишь шавером. Наверное, одним из старейшин. Но выглядел он так, словно мог лично наблюдать Великий Исход.
Старик усмехнулся, продемонстрировав розовые и гладкие, без единого намёка на зубы, дёсны. Несмотря на его слова, испуг лекарки этому допотопному монстру явно пришёлся по душе. Арха, несколько резковато, выдернула плечо, за которое её придержал Адин, и выпрямилась.
- Я и не боюсь, - ответила ведунья, вытирая вспотевшие ладони о платье.
Хорошо, что под покрывалами это можно было сделать незаметно.
- Люблю смелых девочек, - мерзко хихикнул старикан. - Но мы говорили о том, что демоны вкладывают в понятие «моё». Поверь, для них это значит очень и очень многое. Они же жуткие собственники, демоны-то. Как дети с погремушками, честное слово. Никогда не пробовала у младенца его игрушку отобрать? Такую истерику учинит! Вот и эти так же. «Моя вещь», «мой друг», «моя женщина». Всё, что они называют «ближним кругом». А, по сути, это просто то, что они своим считают. То есть, принадлежащим лично им.
- Вы так говорите, как будто сами к демонам не принадлежите, - буркнула Арха, не найдя более подходящего ответа.
Ценности в этой лекции о демоническом понятии собственности она не видела. Особенно сейчас.
- Я настолько стар, дитя, что меня и к живым-то причислить сложно! - снова хихикнул старик. - Но обо мне неинтересно. Гораздо интереснее казус, который мы с тобой в данный момент наблюдаем. Хаш-эд считает, что наш господин принадлежит ему. Значит, он и отвечает за Ирраша. А тут - незадача какая! - недоглядел. Поэтому он костьми ляжет, сделает что угодно, но вернёт себе погремушку. Причём чем болезненнее будет возврат, тем лучше. Наказание такое за невнимательность. И никому он не позволит встать между собой, своей собственностью и этим самым наказанием.
- Странная какая-то логика...
Лекарка, сама того не замечая, придвинулась к Адину. И совсем не протестовала, когда он её за плечи приобнял.
- Так-то не у меня, а вот у этих вот юношей! - шавер снова продемонстрировал свои пустые дёсны. - Но всё ещё интереснее. Потому что вот эти двое светлоголовых полагают, будто и наш господин, и этот благородный хашэд также принадлежат им. Эдакая круговая принадлежность, сказал бы я. То есть, честь спасти Ирраша должна принадлежать этим благородным воинам, а не твоему мужчине. Но поскольку они подчиняются ему, то и мявкнуть не решаются. А с другой стороны, то, что он приносит себя в жертву, им как ножом по... уязвимому месту. Как же! Погремушку ломают! Вот и злимся, вот и шипим друг на друга. А Тьма-то наслаждается, глядючи, как они на сковородке жарятся. Тут не одна, а сразу четыре жертвы. Думаю, твои мучения ей тоже по вкусу придутся. Так что, ответит она, даже и не сомневайся.
- Не может быть Тьма такой жестокой, - пробормотала ведунья.
Нет, конечно, Та, Из Которой Вышли - не нянька любимая, булки с вареньем не подаст. Да и обижена она на детей своих за то, что Её покинули. Потому и встречает неласково. Но наслаждаться бессмысленными мучениями даже Она не способна.
- Так, а где ты тут, дитя моё, жестокость видишь? - удивился старикан, вздёрнув лохматые, похожие на гусениц брови едва не на морщинистую макушку. - Знаешь, в чём главная сложность, что Света, что Тьмы? Скука - бесконечная и такая же вечная, как и они сами. Одно и есть развлечение - играться своими созданиями, как ребятёнок куклами. И Тьма ещё по совести поступает. Она всегда выбор оставляет и цену озвучивает чётко. Хочешь - плати, не хочешь - не плати, никто тебя не неволит. Вот Свет, тот и вовсе не знает, что такое свобода выбора.
Арха промолчала, не зная, что и ответить. Да она уже всерьёз начала сомневаться, так ли ценны ответы. Хоть какие-нибудь.
***
Ритмичные звуки барабанов, на которых помощники жреца начали выстукивать ритм, странно походили на стук двух сердец. Одно большое, гулкое, бьющееся спокойно и размеренно. Второе - поменьше - напряжённое, нервное всё ускоряло свой ритм. Это биение действительно наполнило крохотное помещение, как горох коробку - плотно, до самых краёв, не оставляя пустого пространства. Звуки отдавались внутри, в костях, под черепом, заставляли вибрировать мышцы. И вынуждая собственное сердце стучать в унисон с маленьким барабаном. От этого начинала кружиться голова, зрение переставало фокусироваться, а дым от масляных светильников и зажжённых лампад с фимиамом принимал гротескные, пугающие формы.