- Да ты так шею себе свернёшь! - рыкнул Ирраш.
Девушка ничего не ответила, только губу досадливо прикусила и потопала себе дальше. А шавер все-таки сплюнул.
***
Шаверу не спалось. Собственно, за время, проведённое в доме Ллил, он выспался на несколько лет вперёд. Да и глаза закрывать было ещё страшновато. И с этой совершенно детской боязнью темноты Ирраш пока справиться не мог. А глухое и привычное, как вечно ноющий зуб, раздражение на себя, кстати, тоже заснуть мешало. И если бы только оно одно. Комары досады вились, словно мухи вокруг неаппетитно пахнущей кучки.
Демон крякнул, оценив собственные энтомологические сравнения, и перевернулся на другой бок, сунув руку под голову. Левое ухо оглохло, и в нем поселился шум морского прибоя. Недовольство от этого никуда не делось. Да и со сном по-прежнему наблюдались явные трудности.
В ореоле света от горящей лампы ему мерещились то мрачное лицо Дана, то нахмуренные брови блаженной. И оба взывали к совести шавера. Которую он вот уже тридцать шестой год подряд пытался прикончить, но без особого успеха. Тварь едва дышала, но жила. В данный момент нашёптывая придушено про то, что ему уже давным-давно следовало вернуться. Или, по крайней мере, сообщить о себе. О том, что такой внеочередной отпуск никто не оценит и вряд ли он сам сможет найти достаточно убедительное обоснование собственной расслабленности.
И о том, что блаженная, пропускающая мимо ушей любые оскорбления, обиделась на попытку помочь. Странно? Ни Тьмы не странно! Уж кто-кто, а Ирраш её понимал прекрасно. Самостоятельная-то она самостоятельная, как рота пьяных магов. Но все равно же ущербная, как не крути. Физически ущербная. Характерец-то у девицы на зависть любому сержанту. Да только и она наверняка мечтает быть «как все». А тут он со своими веночками и: «Ты себе шею свернёшь!».
Кретин.
Демон рывком перевернулся на правый бок, замотавшись в простыню, как мумия. И едва не разорвал её со злости, пока выпутывался. Отлёжанное ухо гудело и почему-то дико чесалось. Яростно скребясь, как блохастый кот, Ирраш сел на постели, а потом и вовсе встал, подойдя к окну. Если он романтически мается бессонницей, то вполне можно, например, не менее романтически повыть на луну.
А ночное светило действительно показалось из-за яблоневых макушек, заливая молочным фонарём крохотный, но чисто подметённый дворик, ограду огорода, собранную из штакетника и щелястый угол курятника.
Ещё на улице пели. Шавер, не смотря на весь свой супер слух, не сразу и сообразил, откуда звук идёт. Чтобы посмотреть на поющего, ему пришлось перегнуться через подоконник по пояс, надеясь, что потрескивающая под его весом конструкция не развалится. Падать, конечно, было не высоко - всего второй этаж. Но полёты головой вниз на истёртую от времени брусчатку в его планы не входили.
Пела, естественно, Ллил. А кто кроме неё мог за полночь выводить рулады в доме, населённом лишь престарелыми слугами? Впрочем, голос у девушки оказался действительно приятным: не сильным, но чистым и мягким. Она даже и не пела, а тихонько мурлыкала себе под нос, улыбаясь луне.
Эта блаженная вечно чему-то улыбалась, как ярмарочный дурачок.
И прейдя к такому не льстящему блаженной выводу, Ирраш высунулся ещё дальше, чувствуя, как начинают потрескивать сухожилья на вывернутых запястьях. А, заодно, и подоконник. Правда, пришлось признать, что зрелище стоило риска. Не сказать, чтобы шавер был большим ценителем картин в духе: «Уж полночь близится, а милого все нет», но девушка и вправду выглядела... романтично.
Она сидела на подоконнике, подогнув под себя ногу, и расчёсывала волосы. Точь в точь ожившая картинка из какой-то дурацкой сказки. Правда, сказочные принцессы вряд ли носят рубашки, смахивающие на монашескую рясу и подкольчужник одновременно. Да ещё и тёплой ночью. Демон тоже не обиделся бы, предпочти девица что-нибудь эдакое, из дамского арсенала. А тут глухой ворот, длинные рукава, да и во все эти складки можно катапульту завернуть. Даже и посмотреть-то не на что.
Ирраш хмыкнул, осознав глубину своих мыслей. Как-то подглядывание за дамами в ночных сорочках его и в подростковом возрасте не увлекало. Он всегда предпочитал действие, а не созерцание. Одно из двух: или его уже настиг маразм, для которого вроде бы ещё рановато. Или он наотдыхался до заскоков.
Шавер хотел уж было убраться обратно в комнату на предмет подумать и принять парочку стратегически важных решений. Например, следовало решить дилемму: отбыть в ставку прямо сейчас или дождаться утра. Но Ллил его хмыканье услышала. Хорошо хоть не увидела, как он из себя летучую мышь изображает.