- А что у меня осталось? - усмехнулся Шай. - Или моя леди хочет, чтобы я это озвучил сам?
- Конечно, - мурлыкнул голос. - Ты не представляешь, как я люблю слышать подобное.
Желание, но неспособность закричать, запретить, остановить, разрывали куда сильнее, чем невозможность дышать и небьющееся сердце. Архе казалось, что её разум заперли в слишком тесном горшке. Он упирается в стенки, крышку, как перестоявшееся тесто. Но сил разломать сосуд не хватало. Вот и давило бурлящее сознание, неспособное даже «нет!» крикнуть, само на себя.
- Я твой, - шепнул-пророкотал титанический Шай.
Вышло у него это лично и сокровенно. Наверное, так блондин на ушко своим «девочкам» шептал. Только вот сейчас он говорил чистую правду. И от этого слова звучали ещё интимнее, будто ведунья по собственной воле за любовниками подглядывала.
- Ты же знаешь, я всегда только твой, - повторил красавчик. - А ты - моя единственная леди.
Мрак рассмеялся. Как засмеялась бы полностью уверенная в своих силах, чуть заигрывающая красавица. И чернота исчезла. Все ощущения вернулись разом. Это стало такой неожиданностью, что Арха не удержалась на ногах - шлёпнулась на землю, больно ударившись копчиком, и вцепилась в траву. Свет - обычный дневной свет - плёткой стегнул по глазам, заставляя жмуриться, выжимая слезы. Рядом охнула Ллил.
Ведунья потрясла головой, пытаясь заставить мир перестать кружиться, и уткнулась лбом в колени. Сквозь мутную завесу слёз она слышала и видела, что к ней кто-то бежал. Но вертящийся юлой березняк перед глазами слишком уж мешал воспринимать действительность.
- Где вы были? - загрохотал Дан не хуже Тьмы.
- Где Шай? - нескладным эхом откликнулся Адин.
- Какой Тьмы с твоими волосами случилось? - это, кажется, был Тхия.
Последний вопрос ведунью удивил больше всего. Она пятерней сграбастала волосы надо лбом и натянула их на нос, пытаясь рассмотреть. Сделать это оказалось непросто. И не только потому, что кудряшки были коротковаты. Но и потому что мир, хоть и замедляясь, продолжал вертеться.
Но все же она сумела разглядеть широкую седую прядь. Лекарка знала прекрасно, что от страха никто не седеет: ни демоны, ни бесы, ни люди. Байки это все. Но вот Арха смогла.
Хотя, может, это был подарочек от Тьмы. Такое милое напоминание.
[1] Горицвет, волосатка - лекарственное растение, используемое при лечении сердечно-сосудистых заболеваний
Глава двеннадцатая
Глава двенадцатая
«Не мы такие - жизнь такая.
Не я такая, а вы идиоты (Жизнь)»
(Надпись на стене здания факультета философии)
Арха по привычке придержала калитку, навалившись на неё плечом. Но никто из двора на лекарку не прыгнул. Приход некогда любимой хозяйки нагло проигнорировали. Нынче горячее сердце пса, которым деспотично управлял бездонный желудок, безраздельно принадлежало Ллил. Потому что, во-первых, у девушки всегда находилось время и пузо почесать, и поиграть. А, во-вторых - и в главных! - блондинка любила и умела готовить, щедро отдавая обрезки или то, что могло таковым считаться хотя бы условно, щеночку. Поэтому ведунья была уволена из хозяек и занимала только второе место в продажной душе Ира.
Впрочем, лекарке и помимо пса-изменщика поводов для беспокойства хватало. Например, Ллил её волновала. Слепая по-прежнему оставалась ровно-дружелюбной и милой со всеми. Но как будто гасла день ото дня. Каждое утро девушка вставала все тусклее и тусклее. Понятно, что поводов для веселья у неё немного оставалось. Но и такое нежелание найти новый смысл Арху раздражало.
Ну, сожгли твою башню! Зато все живы остались. Даже крестьян из разрушенной деревни Ирраш к себе отправил. Тоже, конечно, умудрился дело так обставить, что лекарке его придушить хотелось. Нет бы изобразить благородного рыцаря и помочь даме в беде. Ага, сейчас! Дожидайся от шавера.
Явился с ультиматумом: я беру твоих крестьян, обеспечиваю их землёй, даже аренду первый год брать не буду и подъёмные деньги дам. А ты за это считаешь, что свой долг я тебе выплатил. Арха после такого заявления разогналась коту зенки выцарапывать, но не дали. Блаженная и остановила.
Ирраш, скотина, все точно рассчитал. Дану подобная помощь обошлась бы дорого. В поместье у хаш-эда новичков, многие из которых были метисами самых диких кровей, с радостью точно не встретят. Если не постараются пробудить у беженцев горячее желание покинуть гостеприимный приют. Пришлось бы лорду лично за ситуацией наблюдать. А это было совсем не ко времени. Ну, с Адина спроса вообще никакого. У него собственной земли с платок. Не до новых арендаторов. Тихия же и вовсе безземельный.