Ведунья вообще не слишком любила, когда на неё пялятся. А уж когда таращится толпа шаверов и при этом восхищения у них ты явно не вызываешь, и вовсе хочется провалиться под землю. Хорошо ещё, что полагалось на руку Иррашу опираться. Несмотря на его строжайший запрет, лекарка на лорде едва ли не повисла, ходульно перебирая негнущимися ногами.
И едва не пролетела вперёд, когда братишка остановился. Оказывается, они достигли той самой черты в три шага от кресла. Шавер изящно, будто каждое утро тренировался, поклонился. Да ещё руками изобразил нечто эдакое, и ноги по-особому скрестил. Перепуганная до икоты Арха согнула колени, будто на стул собираясь садиться. Выпрямиться ей удалось с большим трудом.
Видимо, сделал она это совершенно зря, потому что уголок губ Ирраша нервно дёрнулся.
— Вы можете встать, лорд Нашкас, — придушенно сказал Адаш, прикрывая рот ладонью.
Брови Его Высочества подрагивали. Лекарка готова была клясться, что наследник престола едва сдерживается, чтобы не заржать в голос.
— Ваше Императорское Высочество, — тягуче, в совершенно несвойственной ему манере, начал Ирраш. — Я имею честь представить вам мою сестру, Арахшу ашэр Нашкас арш Карро. Прошу подтвердить её титул, имущественные права и привилегии, положенные по праву рождения. Так же прошу назначить меня её опекуном до тех пор, пока она не выйдет замуж.
Арха дёрнулась. Об опекунстве её как-то предупредить забыли. И ни в какой опеке лекарка не нуждалась, о чём и собиралась громко заявить. Но вовремя вспомнила горячую просьбу Ирраша держать рот закрытым.
Принц, внимательно разглядывающий ведунью, хрюкнул. И быстро потёр пальцем кончик носа.
— Мы рады приветствовать леди Нашкас, — сообщил он, давясь словами. — Мы изучили бумаги, которые вы передали нам. И нашли их подлинными, а заявленные требования абсолютно справедливыми. Поэтому мы закрепили все права леди документально, подтвердив их своей подписью и печатью, — Его Высочество, как фокусник, достал откуда-то свиток, перевязанный ленточкой, украшенный целой гроздью печатей, и протянул его в сторону гвардейца. — Но! — подлый Адаш буквально вырвал документы из пальцев Ирраша, подняв свиток вверх. — Поскольку у вас на попечении уже находится одиннадцать сестёр, мы сочли такую ношу неподъёмной. Поэтому права опеки передаём лорду Харрат.
— Как будет угодно Вашему Высочеству, — раздался за спиной Архи спокойный голос Дана.
— Вот и славно! — порадовался наследник. Радовался он как-то слишком активно, хотя ведунья шутки не поняла. — А теперь мы готовы принять у леди Нашкас вассальную клятву.
В зале повисла мёртвая тишина. Даже ткань не шелестела. Ведунья преданно таращилась на принца, лицо которого вдруг пошло малиновыми пятнами. Его Высочество уже не прикрывал губы ладошкой, а откровенно зажимал рот, надувая щеки.
Ирраш ткнул Арху локтём под рёбра так, что девушка покачнулась.
— Что? — выпалила ведунья от неожиданности.
Её голос в мёртвой тишине прозвучал с громкостью взрыва.
— Клятва… — напомнил Адаш, поигрывая бровями.
Лекарка сцепила зубы, чтобы лишнего не выдать. И отёрла вспотевшие ладони о подол, постаравшись сделать это как менее заметно. Правда, парча, расшитая жёстким шёлком, влагу впитывать не желала.
— Встань на колени у первой ступени и повторяй за мной… — лёгким ветерком коснулся затылка едва слышный шёпот Дана.
Попроси кто-нибудь ведунью повторить хоть предложение из вассальной присяги — она бы не сумела. Просто машинально проговаривала фразы за хаш-эдом, как попугай. Этот день, который никак закончиться не мог, вообще был щедр на провалы в памяти. Потому Арха и не поняла, почему принц всё-таки заржал.
— Хорошо, мы принимаем вашу клятву, леди Нашкас, — похрюкивая и всхлипывая, выдавил Адаш. — Хотя я первый раз слышу формулировку «безпорточной службой». Обычно говорят «непорочной». Хотя порток вы действительно не носите. Примите наши поздравления с подтверждением вашего статуса. Вас, лорд Нашкас, и вас, лорд Харрат, мы также поздравляем. И, Дан, прими мои искренние соболезнования. Как жаль, что между опекуном и опекаемым не может заключаться никаких союзов, кроме опекунского.
— Благодарю, Ваше Императорское Высочество, — голосом, способным воздух заморозить, ответил Дан. — Примите искреннее восхищение гибкостью вашего языка и знанием юридических формулировок. Я бы такое выговорить не смог. Запутался в «опекунах».