— Ну, откуда-откуда… — передёрнул плечами Данаш, любовно разглядывая свои богатства. — Понятно откуда. Из города. Я там с одним дядькой стакнулся. Приношу ему муку, соль там, мяса иногда. Ну и так, по мелочи. А он мне вот этим платит.
— По мелочи — это не мечи случайно? — тяжело сглотнула ведунья.
— Совсем того, да? — возмутился демонёнок. — Крупу, овощей иногда. Но с этим сложно, свежих-то нет ещё.
— И по многу таскаешь? — уточнила лекарка, пытаясь научиться заново дышать.
— Да по многу-то там не протащишь, — пригорюнился рыжик. — Мешок, ну два. Один раз три проволочь удалось, но чуть не поймали. Сначала наши, а потом ихние.
— А как ты в город-то пробираешься?
— Ой, тоже мне фунт изюму! — презрительно фыркнул Данаш. — Как все, так и я. Договариваешься с нужным караулом. Отстёгиваешь им, понятно. Потом в пригород. Там никого и нет, выжгли же весь. Хотя, конечно, жуть берёт. Ну, значит, пробираешься до развалин тюрьмы. Я тебе потом покажу. А из неё ход ведёт под крепостной стеной — и в церковь. Большую, к самой стене и привалившуюся. По нему приговорённых молиться раньше водили. Ну, перед казнью. Чтоб через весь город не волочь. А так, тихонечко, никто и не увидит.
— И что, местные про этот ход не знают?
— Почему не знают? — искренне удивился мальчишка. — Знают, конечно. Завсегда патруль рядышком пасётся. Ему, ясное дело, тоже на лапу дать надо. Но тут хитрость есть. Берут-то не все. Находятся и честные дураки. Надо так подгадать, чтобы и с этой стороны нужные дежурили, и с той. Всё не так просто!
— Непросто… — эхом повторила Арха и кивнула на свёрток. — Слушай, Данаш, а зачем тебе это всё?
Демонёнок помолчал, сопя, с усердием отколупывая с ткани присохший кусочек земли.
— Понимаешь, у папы же всё отобрали, когда он на Ю женился. А Ю — она хорошая. И братишка вот теперь есть. Я и… Того…
— Решил восстановить семейное богатство, — закончила за него ведунья, запустив пятерню в волосы.
Пальцы запутались в сложно уложенных кудрях и заколках.
Рявкнуть? Разрыдаться? Обнять дурака? Забота о семье — это хорошо. А перепродажа спекулянту продуктов в осаждённом городе? Между прочим, ворованных продуктов.
— Ладно, пойдём. Нас, наверное, там уже с фонарями ищут, — буркнула лекарка. Педагогика никогда не была её сильной стороной. — И помоги мне встать. Дурацкое платье…
Как оказалось, пропавших никто и не думал искать. Просто потому, что не всех ещё генералов собрать удалось. Это и понятно. Дело к вечеру шло, большинство военачальников успели отужинать и даже на грудь принять. Многих пришлось вытаскивать из нежных объятий боевых подруг. Те же, кто к штабу явились, не доходя до шатра и ста метров, разворачивались и отправлялись восвояси. Перетряхивать сундуки и судорожно начищать фамильные драгоценности и заслуженные — или не очень заслуженные — медали. Ударять генеральским личиком в грязь не желал ни один.
Благодаря этой суматохе Архе и удалось пробраться внутрь шатра практически незамеченной. Гвардейцы, по-прежнему стоявшие истуканами, ведунью увидели. Тхия даже перехватил демонёнка, поставив рядом с собой. Но лекарке никто и слова не сказал. Поэтому девушка решила, что формальное разрешение на её присутствие получено. Хотя и постаралась забиться в самый дальний, почти не освещённый угол.
Шатёр начал наполняться народом. И внутри мгновенно стало душно, словно каждый входящий воздух крал. И вместо кислорода штабная палатка наполнилась ароматами дорогих духов, цветных пудр и притираний. Всё по отдельности пахло, может, и не плохо. А вот вместе рождало такой аромат, перед которым и конюшня показалась бы цветущим садом.
Наконец, когда внутрь вошёл последний сановитый господин, за тонким пологом шатра раздалось металлическое бряцанье, топот подкованных сапог и чей-то раскатистый молодецкий рявк: «На кар-раул!».
— Вы абсолютно всё правильно поняли, господа, — протянул Адаш, вольготно развалившийся в походном кресле.
Развалиться-то он развалился. Но ведунья прекрасно видела и бисер пота у него на лбу, и серость на скулах. Сапог, раздувшийся на венценосной щиколотке, как кровяная колбаса, от её внимания тоже не ускользнул. Но, как говорится, вольному воля.
— Все здесь присутствующие временно находятся под арестом, — продолжал мурлыкать кронпринц. — Этот приказ отдал я. И, как вы понимаете, отменить его могу тоже только я. А насколько быстро это произойдёт, зависит от вашей честности.
В непонимание ситуации и искреннее недоумение генералов ведунья поверила. Таких невинных лиц, честнейших глаз и даже несколько оскорблённого переглядывания не могло быть и у монашек. Только вот наследник продолжил демонстрировать оскорбительное недоверие и даже усмехнулся гадко.