Каким-то непостижимым образом все, однако, узнали о доковой руке. Фауне внесли весть на подносе вместе с печеньем «хворост»; Алисе, Мейбл и Бекки – вместе с апельсиновым соком. Патрон услыхал новость от Какахуэте, который затем помчался на пустынный морской берег и трижды буйно протрубил припев песни «Милая Джорджия Браун», шесть раз виртуозно поменяв тональность.
Могучая Ида была так поражена новостью, что чуть не опрокинула огромную бутыль с беспородным виски «Сосновый каньон», которое вот-вот должно было стать благородным, перелившись в бутылочки из-под «Старого ворона».
Мак и ребята узнали о происшедшем чуть свет и сразу развили тайную кипучую деятельность…
Сюзи в семь часов открыла «Золотой мак»; как обычно, с утра было не вздохнуть от любителей кофе. Только ближе к полудню Сюзи услыхала, что Док сломал руку. Отлучиться с работы она не могла: Элла делала в парикмахерской химическую завивку. И надо заметить, что многих посетителей Сюзи в этот день обслужила престранно. Когда с ней весело заговаривали, она пусто глядела поверх голов; мистера Мак-Мини назвала мистером Макси; а к почтенному мистеру Макси обратилась почему-то: «Эй, вы!» – и подала ему яичницу в недожаренно-слюнявом виде, отчего старика чуть не стошнило.
Мак первым явился в лабораторию, на место происшествия, – прибежал со сна босиком. С уважением пощупал свеженький гипс, выслушал неубедительное объяснение. Док по-прежнему считал, что ночью рука попала между койкой и стеной.
– Что же ты теперь будешь делать? – спросил Мак.
– Не знаю. Но мне нужно работать в Ла-Джолле, понимаешь, нужно!
Мак собрался было предложить свою с ребятами помощь, но тут какая-то смутная мысль шевельнулась у него в голове.
– Не горюй, может, еще как-нибудь уладится… – пробормотал Мак и пулей полетел в Ночлежку.
Там он первым делом осмотрел постель Элена: не тронута.
– Да, Элен сегодня дома не спал, – подтвердил Уайти I.
– Ну надо же, – проговорил Мак восхищенно. – А мы и не ведали, кто наш светлый гений!..
Мак вышел к кипарису, подлез под вислые нижние сучья и выволок Элена наружу, словно провинившегося щенка из-под кровати, и чуть ли не на себе доставил в Королевскую ночлежку.
Элен находился в состоянии полного душевного изнеможения.
– Я не мог по-другому, – бессильно проговорил он.
– Сюзи кто-нибудь видел? – спросил Мак.
– Я видел, как она утром шла на работу, – сказал Эдди.
– Так ступай сообщи ей новость. Только как будто невзначай, – приказал Мак. – Как же ты до этого допер, Элен?
– Ты на меня сердишься?
– Нет, боже упаси. Конечно, мы не знаем, как себя Сюзи поведет, но по крайней мере это шаг в верном направлении. – Мак повернулся к двум Уайти. – Обратите внимание, Элен ему не ногу сломал, а руку. Правильно рассудил: ходить Док сможет, а работать – нет. Ты вот что, – обратился Мак к Уайти II, – ступай под окошко к Доку и стереги. Ежели кто захочет подвезти его в Ла-Джоллу, поговори с этим человеком ласково – биту свою бейсбольную захвати. Кстати, где она?
– Я ее в море бросил, – сказал Элен.
– А, вот, значит, чем ты его! – воскликнул Мак. – Ладно, Уайти, возьми какой-нибудь кусок трубы…
Потом Элен рухнул на постель и долго лежал недвижно, а Мак сидел подле, то и дело мочил в воде тряпицу и прикладывал к его пылающему челу.
Вдруг Элен заговорил с мучительным усилием:
– Мак, я не могу! Не справлюсь я с этим делом. Пусть хоть звезды мне приказывают, хоть полиция – не могу! Неученый я!
– Постой, ты о чем? Ты уж и так сделал все, что мог!
– Да я не об этом, – простонал Элен. – Скажи Фауне, пусть подыщет другого президента.
– Ба! – Мак уставился на него в изумлении. – Я-то думал, ты давно забыл.
– Разве такое забудешь, – сдавленно сказал Элен. Я никого не хочу подводить, но, правда, я не гожусь. Ради бога, пособи, чтоб меня отчисляли из президентов! Ну очень прошу, ну пожалуйста!
Глаза Мака зажглись состраданием:
– Дурья ты наша, золотая ты наша головушка… Не беспокойся, никто тебя силком не заставит… А дело ты сделал благородное! Все мы сопляки против тебя.
– Ты не думай, я не устриц испугался! Если надо. я навозных жуков могу есть… Но как я – со всей страной? Я все испорчу. Не гожусь я для этой службы!
– Хорошо, не волнуйся, радость ты наша. Храбрец ты наш. Освобожу я тебя от этой службы. Это я тебе обещаю, я, Мак! – Мак поманил к себе Уайти I:– Ну-ка, садись сюда и приголубливай его. И не давай вставать, покуда я не вернусь! – сказал и умчался.
– Слушай, надо срочно что-то делать, – сказал Мак Фауне. – Мало ли что еще взбредет в голову нашему герою – возьмет и кого-нибудь пристукнет!
– Да-да, – сказала Фауна, – понимаю. Бегу. Вот только соображу, что с собой взять… Как ты думаешь, если я ему подарю обезьянью голову, он обрадуется?
– Конечно! – сказал Мак. – Он только о ней и мечтает.
Фауна развернула перед Эленом свою звездную карту и сказала:
– Ты знаешь, я тогда ошиблась, я думала, Сатурн на ущербе, а он в полной фазе. Я думала, у меня на карте точка, а это мушиное пятнышко.
– А может, ты врешь, утешить меня хочешь? – подозрительно спросил Элен. – Как я узнаю, что это правда?
– Сколько у тебя пальцев на ногах?
– Считал уже – девять.
– Посчитай-ка еще раз.
Элен скинул ботинки:
– Да как будто все по-старому…
– А что это вон там за пальчик подогнулся? Да, Элен, оба мы с тобой хороши! Я со звездами обсчиталась, а ты с пальцами. У тебя же их десять, как у всех людей! Просто мизинец подогнулся.
По лицу Элена медленно поползла улыбка – блаженная, неудержимая. Вдруг тень беспокойства снова омрачила чело:
– А кого вместо меня назначат?
– Вот уж не знаю.
– Ну, пусть только не справится! – угрожающе проговорил Элен. И лишь потом отдался чистосердечному ликованию: свободен, свободен! Громко запел: «Моя подружка, моя тень, за мною ходит целый день…»
Фауна свернула звездную карту и отправилась домой.
Уже почти в полдень на холм, к Королевской ночлежке взошел посыльный; где-где, а тут ему прежде бывать не доводилось.
– Ребята, у меня там для вас здоровенный ящик. Я не нанимался тягать его в гору. Идите, забирайте свое добро.
– Ура! – вскричал Мак. – Привезли!
Спустя минуту они всей троицей – Элен, Уайти II и Мак – пыхтя тащили большой деревянный ящик к Ночлежке. На полдороге к ним подскочил Эдди:
– Сюзи пришла! Я за ней бежал. Насилу угнался! Она уже у Дока…
– Пособи-ка нам, – сказал Мак. – Ну, и какой же у нее вид?
– Не женщина, а шаровая молния!
Они внесли ящик в Ночлежку; Мак взял маленький топорик, сбил крышку.
– Вот она, родимая!
– Где? Она же с Доком!
– Да я не про Сюзи. Смотрите сюда. – Все уставились на длинную черную трубу с восьмидюймовым зеркалом, на лежащие в соседнем отделении окуляры, на сложенную треногу.
– Видали? – гордо сказал Мак. – Самая здоровая штука во всем каталоге. Ух Док и обрадуется! А теперь, Эдди, рассказывай все снова по порядку, ничего не пропускай…
Какой же это был день – торжественный, нарядный, словно салинасская средняя школа прошла маршем по улицам со своими пурпурно-золотыми стягами. В небе, на высоте четырехсот метров, парила эскадрилья веселых херувимов, держа как полотнище розовое облако, на котором то и дело вспыхивало и гасло слово БЛАГО. И чайка с перебитым крылом вдруг воспрянула, взлетела высоко в воздух, крича: «Благо! Благо!»