Кошачье племя оторопело крутило головами, посматривая то на притаившуюся на дереве куницу, то на не доеденную жрачку. Обычно невозмутимые морды выражали крайнее изумление.
После выходных установилась тридцатиградусная жара. Густой, вязкий, липкий воздух делал жизнь на даче трудно переносимой. Таня хныкала и просилась на озеро несколько раз на день. Посреди недели одуревший от жары дед окончательно потерял бдительность и позволил внучке бултыхаться в озере дольше обычного, совершенно упустив из виду жгуче-холодные ключи на дне озера. Его легкомысленность отразилась незамедлительно. К вечеру Таня стала квелой, без обычного энтузиазма пронаблюдала ставшее уже традиционным звериное харчевание и необычно рано запросилась спать.
Недоброе дед заподозрил только утром, когда девочка непривычно долго пробуждалась, а поднявшись, ни с того, ни с сего вдруг начала капризничать. Он тут же телефонировал зятю, и уже к обеду все были дома.
С жестокой ангиной Таня провалялась почти три недели, но, пойдя на поправку, первым делом заговорила о благотворительной «столовой» для дачной живности. Однако дедов отпуск закончился, а до родительского остались считанные дни. Наконец и они завершились, и счастливое семейство укатило на северный берег самого южного моря страны.
Когда они вернулись, дачные события взрослыми были благополучно позабыты, поэтому все оказались крайне изумлены внезапными настойчивыми мольбами Тани о поездке на дачу. Но август уже был на исходе, в преддверье учебного года начинались обычные хлопоты, и раздраженные родители на повышенных тонах отказали дочке.
Через неделю Ира позвонила отцу:
- Папа, что-то случилось с Таней. Она почти не разговаривает с нами. Целыми днями сидит в своей комнате, играется с куклами и не хочет ни с кем общаться. Ты мог бы завтра или в субботу к нам приехать? А я приготовлю твои любимые пирожки с вишнями…
Неизвестно, что оказалось более весомым — волнение за внучку или желание отведать дочериных пирожков, но он в субботу приехал. Таня поначалу оживилась, попрыгала возле деда, посидела у него на коленях, но затем потихоньку улизнула к себе в комнату и оттуда уже не показывалась.
После нескольких часов обсуждения семейный совет все же постановил вывезти ребенка на дачу, хотя бы на выходные. Когда это решение было торжественно объявлено Тане, она аж запрыгала от восторга…
На дачу дед с внучкой прибыли в пятницу поздно вечером. Девочка первым делом обежала участок и, не обнаружив признаков пребывания живности, расстроенная прибежала к деду.
- Деду-уля, а может, они уже забыли об ужинах?
- Кто забыл? О каких ужинах? — искренне не понял дед.
- Ну-у… гости наши — котики, ежики… — удивляясь дедовой несообразительности, уточнила Таня.
- А-а-а… Вот ты о ком… Вот завтра мы с тобой это и проверим…
- А может сегодня, дедуля? Давай сейчас проверим?! — с надеждой в голосе заканючила внучка.
- Сегодня уже поздно, — возразил дед, — вон посмотри, на улице уже темнеет, они не смогут в темноте найти еду…
Этот аргумент показался ребенку веским, и она, уже не споря, после быстрого ужина послушно начала готовиться ко сну.
Субботний день прошел в обычных дачных хлопотах. Дед, пользуясь случаем, убрал дачный мусор, который невесть откуда набирается, сгреб опавшую листву, приготовил обед, остатков которого, по его расчетам, должно было хватить и на ужин.
В предвкушении действа ужинать внучка запросила необычайно рано, но спорить дед не стал. Они поели, и Таня сразу же стала готовить вечерю для «гостей». Те не заставили себя долго ждать, и к внучкиной радости заявились почти полным составом. Ребенок был в восторге!
После вкушенья коты, как водится, облизываясь, еще некоторое время бесцельно шатались по двору. И тут появилась еще одна гостья — серенькая маленькая, но очень горластая кошечка. Ткнувшись мордой в пустую миску и ничего там не найдя, она отчаянно заорала. Таня, слушая бесцеремонный рев, заволновалась.