А сколько вокруг ароматов! Ни с чем они не схожи, ничто бы не напомнили они сознанию южанина, но как они понятны, близки, родны всем тем, кто знает северную зиму!
В солнечный полдень они особенно сильны и ярки, и память четко сохраняет их на многие и многие годы.
Шопенгауэр называет обоняние основным чувством памяти, воспоминаний, так как ничто не вызывает в нас так внезапно и отчетливо впечатлений давно прошедших событий, как запахи, связанные с ними.
Но час прошел. Прогулка закончена. Звонок — и парадные двери распахиваются перед нами. Мы входим, и мне уютно радостен контраст между морозом и мягким теплом домашнего духа. Нас раздевают, раскутывают, стаскивают с нас валенки, и свет, падающий из больших окон, кажется мне тусклым и как бы ватным после солнечных лучей на белом снегу.
День проходит в игре и мечтах, в удивлениях и восторгах по поводу всего нового, что так часто встречается в раннем детстве. Приходит вечер, а с ним и час укладывания в постельку. И опять с необыкновенной ясностью встают благоуханные воспоминания. Последние игры в жарко натопленной детской особенно шаловливы и оживленны; словно мы торопимся израсходовать, не оставить про запас последние оставшиеся силенки, словно хочется еще как-то проявить себя, сделать, выкинуть какое-то особенное коленце.
Няня ловит нас, умывает и переводит в только что усиленно проветренную спальню. И снова контраст тепла и холода и их запахов поражает меня. Дыхание слегка замирает, словно прислушивается и вдруг начинает наслаждаться переходом от жары к свежести, от запаха горящих дров к аромату зимнего вечернего воздуха. Я смутно чувствую какую-то тайну оттенков, дополнений, отталкиваний и дышу полной грудью, захлебываясь от восторга. И изо дня в день не ослабевает эта все повторяющаяся радость; то же удивление, удовольствие и счастье ожидали меня по вечерам до первого весеннего тепла.
Порой казалось, что комната наполнена благоуханно-поперечными волнами, пластами, течениями и что в них можно погрузиться, стоит только вырасти большим, достать головой потолка или стать совсем маленьким и лечь на коврик — "волка" на красной подкладке…
Мы молимся в рубашонках на расстеленных кроватках, глядя на огонь лампадки. Чуть ощутим запах деревянного масла, чуть слышно потрескивание огонька. И вот последняя игра — радостное ныряние под ватное одеяльце.
Свежесть белоснежных, вкусно пахнущих простынок охватывает нас. Выстиранные хорошим мылом, без химических порошков и составов, просушенные, проветренные, пропитанные воздухом и светом, они снова напоминают нам о снеге, морозе и странным образом соединяют все эти впечатления в радостное сознание тепла и уюта.
Мы засыпаем, погружаемся в мягкую дрему. Тютчев запечатлел этот миг засыпания и перехода в иную действительность изумительными по тонкости стихами.
Конец недели. Ванна
Да здравствует мыло душистое,
И полотенце пушистое,
И зубной порошок,
И густой гребешок.
К. Чуковский.
Воспоминание о субботе — последнем дне недели — связано для нас с воспоминаниями об обязательной и неизбежной ванне.
Впрочем, мы, не любившие мыться по кусочкам, с радостью думали о предстоящем купанье, о горячей воде, о брызгах и веселье.
В Ялте, где наша семья нередко проводила лето, наша ванная комната была небольшая и частью облицованная сосной, отчего дух в ней был приятный и немного смолистый. Во время теплых ванн впечатление душистости еще увеличивалось оттого, что печку, согревавшую воду, топили также сосновыми дровами, легко воспламеняющимися и дающими большой жар. К тому же в воду добавляли сосновый экстракт, придававший ей мягкость, душистость и приятный цвет.
Озонирующую благоуханность этого экстракта можно сравнить только с запахом хорошей лаванды, более знакомой в Западной Европе.
Мы очень любили следить, как экстракт погружался в воду, растворялся в ней и из нее вдруг поднималась живительная струя аромата, и вся вода меняла цвет, принимая флюоресцирующий оттенок.
Но и до этого любил я забежать в ванную комнату, послушать музыку капель только что встроенного душа и всей моей грудью надышаться влажными испарениями воды. Раздевались мы в соседней комнате, затем перебегали в ванную и погружались в теплую воду.