Как-то раз весна уж слишком задорно ворвалась и наше помещение и подтолкнула нас к веселой шутке. В этот день работы было немного, и Жан решил не торопясь сделать отдушку для мыла. Формула была недлинной, всего на 18 компонентов, но количество каждого было изрядным, так что предстояло работать главным образом с бутылями от десяти до двадцати килограммов. В этот день один из наших помощников заболел, а другой был занят приготовлением вытяжки из бензойного ладана. Жану предстояло самому подобрать все необходимые душистости, но только часть их оказалась в достаточном количестве. Расставив душистости на столе слева от весов (он был левша), он нагрузил на тележку восемь бутылей и отправился на склад, чтобы их заполнить. Только этого мы и ждали: как только он ушел, мы немедленно бросились к его столу и вмиг очистили его, аккуратно вернув все приготовленные им душистости на прежние места. Выражение физиономии Жана при возвращении сторицей окупило наши усилия. Мы наслаждались произведенным эффектом, но наша невозмутимость выдала нас — уж слишком все это было неестественно. Достаточно ему было взглянуть на нас, чтобы все немедленно открылось. Выругавшись, Жан сам рассмеялся вместе с нами. Не раз потом мы вспоминали выражение его лица.
Среди различных проказ не меньший смех вызывали шутливые баталии, причиной которых являлась история Франции. Так, например, Андре совершенно не переносил, когда Жильбер вдруг с деланным презрением и надменностью говорил ему: "Ну, вы, бретонцы, всегда были вассалами у нас, нормандцев!" Горячий Андре немедленно шел в атаку, уверяя, что подобного никогда не было, да и быть не могло. Я очень веселился, когда Андре и Жильбер, объединившись, нападали на Жана, уверяя его, что он как бургундец полностью ответствен за выдачу Жанны д'Арк англичанам. Благодушно усмехаясь, Жан только отмахивался от них…
Подобные шутки и выдумки вызывали немало веселья, скрашивали работу, давали максимальную возможность выносить атмосферу помещения, ибо ничто так хорошо не восстанавливает силы человека, как безобидный смех. Вспоминая о приятных людях, а их было немало, с которыми мне пришлось тогда работать, не могу не вспомнить главного бухгалтера Рене Д. Он царил этажом ниже. Был он высокого роста, плотный, на редкость выдержанный человек. Цифры и сложная бухгалтерия не только не иссушили его ум и душу, но, наоборот, сложные расчеты и размышления придали ему немало мудрости и человечности. Было приятно забежать к нему по делу или просто так, и он всегда встречал вас с неизменной благожелательностью и добротой. Несмотря на серьезную внешность, любил он веселое слово и ценил шутку. Бескорыстный, прямой, он всегда был готов оказать вам услугу, дать совет, и, думается, не было на заводе человека более популярного, чем он.
Здесь, на этой фабрике, среди простых людей узнал я лучшие стороны характера французов, умеющих сочетать отличную работу и улыбку на лице. На фабрике числилось около восьмисот человек, и везде кипела работа. В полуподвальном этаже помещались отлично оборудованные мастерские. Недалеко от них находился отдел стекла, в котором также работало множество народа. Недорогие флаконы в огромном количестве доставлялись на завод уже готовыми к употреблению, тогда как все наиболее ценные доставлялись незаконченными и доделывались на месте. Их обтесывали, полировали до блеска, и затем каждая стеклянная пробка пригонялась к своему флакону. Было очень интересно наблюдать, с какой легкостью и быстротой опытные рабочие производили эту работу.
В бельэтаже находились дирекция, бухгалтария, отдел статистики, касса и т. д. Там же помещался и склад готовой продукции для отсылки ее во все концы мира. Этажом выше располагались мы и отдел по производству пудры. В этом помещении воздух был пропитал тончайшей пылью. Рядом с ним находился склад, где в огромных деревянных ящиках хранились различные виды пудры. Было странно видеть ее в россыпи, иметь возможность погружать в нее руки или совок и любоваться переливами нежных красок. К складу примыкало помещение с машинами для быстрого заполнения пудрениц через круглое отверстие в донышке, которое немедленно после заполнения заклеивалось ручным способом. Затем пудреницы передавались в отдел расфасовки, где на них наклеивались этикетки и их упаковывали в большие коробки.
Второй этаж был отведен для косметики. В нем находилось два отдела по производству и общий отдел расфасовки. В части, отведенной для производства жиросодержащих продуктов, царили блеск и чистота. Многочисленные машины производили различные операции и в огромной степени облегчали работу: увеличивая эффективность производства, они нуждались в сравнительно небольшом количестве работников. Наиболее зрелищным для непосвященных было производство кремов, особенно в его последней стадии, когда вся движущаяся в котле машины масса начинала приобретать гладкую блестящую поверхность и выглядеть на редкость аппетитно.