Вторая и третья тетради дневников за 1920–1925 годы написаны в эмиграции в Сербии. Ольга Веригина одной из первых вошла в ряды русского христианского студенческого движения. Вместе с ней там были многие ялтинцы, как, например, Юлия и Екатерина Рейтлингер, Александра Оболенская и Наталья Сабурова, Мария и Татьяна Клепинины. На формирование ее внутреннего мира оказала влияние семья богослова и философа Н. Н. Зернова, организатор Движения, будущий автор "Истории и философии" В. В. Зеньковский. Момент аскезы, характерный для русской молодежи за рубежом, особенно остро переживался в период раскола Движения в 1925 году, когда многие девушки и юноши ушли путем монашеского и церковного служения Православию, а другие — в семейную жизнь. 14/27 ноября 1925 года отец Сергий Булгаков, чьей второй родиной была та же Ялта, обвенчал Ольгу Веригину с Алексеем Николаевичем Можайским в Сергиевском подворье в Париже. Жениха благословил его дядюшка — знаменитый философ Николай Бердяев.
С рождением одного за другим троих детей молодая мать полностью отдалась их воспитанию. Но никогда не переставала писать стихи, сказки. Когда поселилась в Бюсси-ан-От, рядом с женским Покровским монастырем, много и с любовью занималась садом, постоянно вышивала, считая вышивание особым духовным послушанием. Теперь ее шитье украшает православные монастыри и храмы, где молятся вдали от родины русские люди, "в рассеянии пребывающие".
Из ее стихотворений, очень личных, исповедальных, немногие были опубликованы. Исключение составляют "Сказки", вышедшие маленькой книжицей. Будем надеяться, творчество Ольги Веригиной в конце концов найдет своего читателя в России. В том числе и стихотворения, посвященные Ялте, ибо куда бы ни забрасывала ее судьба, везде и всегда с нею был ее светлый град, " детство золотое на пройденном пути", где "песни матери и брата, звучащие вдали. Сияние скрытого заката за круглым Могоби", где произносят это странно звучащее, из языка птиц извлеченное, слово "Чукурлар". " И видят, засыпая, дальние края, где некогда, играя, мечтала тоже я". Уже давно разрушен дом, и в самой Ялте мало кто помнит о Веригиных, но звучат эти строки:
Любовь к Ялте перейдет у Ольги Веригиной в чувство особой привязанности к друзьям, учителям и наставникам, кто "в детстве казался столпами".
В Сербии она часто вспоминала скромную плещеевскую церковь в Ялте, где молилась девочкой, пыталась восстановить образы ушедших из жизни людей, среди них А. Д. Мещерякова, " его высокую фигуру, бледное, худое лицо, длинную шею в высоком воротничке студенческого мундира и сухие тонкие руки с коротко обрезанными ногтями […] синие глаза с каким-то своим особенным выражением". А в конце добавит очень важное для себя: "Изучивши и буддизм и теософию, он стал строго православным, и одной лишь своей фразой, чуть ли не случайной, направил и меня в сторону церкви". Одно из самых проникновенных стихотворений Ольги Веригиной посвящено матери Евдокии: